— Ясно. Срочно?
— К утру.
— Сделаем. А… барышне?
— Две липы — это уже перебор. Хватит одной.
— У меня как раз случился чистый бланк с практически подлинным кодом. Ты ничего не имеешь против имени Элайджа?
— Гм… Годится.
— Тогда все о'кей. Что-то еще?
— Бог троицу любит. Мне нужна пушка. И запас маслин.
— У тебя успели отобрать твою собственную?
— Да. У меня ее сперли. Теперь она проходит по делу об убийстве полицейского. Отсюда, собственно, и все проблемы.
— Это подстава… или это был плохой полицейский?
— Оззи, ты мне веришь?
Оззи вскинул мускулистые ручищи.
— Даже если ты замочил начальника управления — у тебя были на то причины. И это никак, ну совершенно никак не влияет на мое к тебе отношение. Кольт устроит?
— Хм… а он стреляет?
— Еще как! Просто очень громко. И после шести выстрелов рука немеет. Патронов куча.
— Возьму две пачки.
— Возьми три — хорошее, круглое число.
— Ладно. Элис, ты сейчас упадешь и заснешь. Иди, до утра время еще есть.
Дженис обняла Элис за плечи.
— Пошли, дорогуша. У тебя глазки в кучку. Это все пиво. Я сама его варю. Вам стелить…
— Отдельно!
Они рявкнули это хором, с одинаковым испугом. Дженис вздернула бровь, а потом рассмеялась.
— Дело вкуса. Тогда пошли. Даг, тебе придется лечь на диване в гостиной.
— Отлично.
Элис мечтала о горячем душе, но смогла только почистить зубы — закрывались глаза и наливались тяжестью руки. Она рухнула на широкую приземистую постель, успела еще накрыться подбитым мехом одеялом — и провалилась в бездонный колодец сна. Ее разбудила Дженис — она подергала Элис за босую ногу. В окна сочился серенький тоскливый рассвет.
— Вставай, дорогуша. Мой бандит выправил твоему копу ксиву и сейчас собирает вам жратву в дорогу. Не возражаешь, если я покурю у тебя? Оззи очень ругается.
— Конечно. Ой… что это?
— Мои лыжные брюки. Хорошо, что я не успела их укоротить. Сверху подвяжешь веревочкой, а в длину будет в самый раз. Твои джинсы не для зимней Монтаны. Ополоснись, только голову не мой, у меня нет фена, а с мокрой головой ты враз закоченеешь.
Элис вскочила и зашлепала в ванную. Дверь запирать не стала, чтобы иметь возможность поболтать с Дженис. Странно, но разбитная обитательница лесного дома внушала доверие…
— Дженис… а вы давно здесь живете?
— Я местная, а Оззи приехал сюда семь лет назад. Твой Даг его и привез. По программе защиты свидетелей.
Элис вздрогнула.
— И вы с ним познакомились уже здесь?
— Нет, я его знала давно. Мы сошлись еще в Новом Орлеане — я туда после школы умотала. Тогда мне казалось, что хватит с меня елок и снега. Пела в рок-группе, блюз тоже пробовала. Оззи положил на меня глаз на одном из концертов. Потом он сел, а меня стало неудержимо тянуть на родину. Сказать по правде, жара гораздо хуже мороза. Лучше уж ходить с холодным носом, чем в вечно мокром от пота лифчике. Я вернулась, работала официанткой… Оззи мне писал. Потом он освободился, я к нему в Чикаго ездила, но не сложилось. Думала — все, но тут он влип по самые помидоры, а Даг его вытащил, привез сюда, прятаться. Ну, попрятался он тут, попрятался — да я его и нашла. С тех пор мы вместе.
