Эрика нагрузила стальную тележку всем необходимым для Джоко и поднялась на третий этаж в грузовом лифте.
После того как Виктор объединил два особняка, коридоров стало три. В южном крыле коридор тянулся с востока на запад. Или с запада на восток. В северном коридор располагался параллельно южному. Длина каждого составляла восемьдесят футов. Эти коридоры соединялись третьим коридором, главным, его длина составляла 182 фута.
В южном крыле грузовой лифт находился рядом с кухней. Поднявшись, Эрике пришлось провезти тележку по всему главному коридору в северное крыло, где тролль ждал ее в тех апартаментах, куда она его отвела.
Дверь хозяйской спальни выходила в главный коридор напротив парадной лестницы. Эрика полагала, что Виктор у себя, но полной уверенности у нее не было. Если бы он вышел в коридор и увидел, что она толкает тележку, нагруженную одеялами, постельным бельем, полотенцами, туалетными принадлежностями и едой, то наверняка захотел бы узнать, куда она все это везет и с какой целью.
На полу коридора шириной в девять футов кое-где лежали ковры, скажем, в северном и южном холлах, и там тележка катилась бесшумно. А вот по паркету резиновые колеса чуть шуршали.
Но Эрика никого не встретила и, облегченно выдохнув, открыла дверь в маленькую гостиную в северном крыле, где оставила тролля. Он стоял на мысках, делал пируэт.
Она закатила тележку в гостиную, закрыла за собой дверь.
– Где ты научился танцевать?
– Джоко танцует? – спросил тролль, продолжая вращаться.
– Это балет.
– Это всего лишь… то… что делает Джоко, – и, кружась, перешел в спальню.
Эрика покатила тележку за ним.
– У тебя не кружится голова?
– Иногда… Джоко блюет.
– Тогда, может, тебе лучше остановиться?
– Не контролирую.
– То есть ты должен накручивать пируэты? – спросила Эрика, расстилая в углу одеяло.
Тролль остановился, двинулся к ней, на первых шагах его покачивало, потом все пришло в норму.
– На этот раз не так плохо.
– Бедняжка ты мой.
Он пожал плечами.
– У каждого свои проблемы.
– Прямо-таки философский ответ.
– Куда более серьезные, чем у меня.
Эрика почему-то думала, что очень немногие могут жаловаться на судьбу больше, чем этот тролль-альбинос с тремя волосами на языке, без цента за душой, живший в ливневых канавах, вынужденный вращаться, пока его не стошнит. Но ее восхитил позитивный настрой этого маленького человечка.
