Стены морозильника передают вибрацию мотора полимерному мешку. Мешок – соляному раствору.
Хамелеону эта вибрация безразлична, не приносит удовольствия, но в ней нет и ничего неприятного.
Теперь же характер вибрации меняется. Она похожая, но чуть другая.
Такое случается периодически. Хамелеон достаточно разумен, чтобы сделать из этого логичный вывод.
Очевидно, что у морозильника два мотора-компрессора. Они работают попеременно, чтобы избежать перегрузки.
Опять же, если один мотор откажет, второй тут же его заменит.
На физическое состояние Хамелеона холод влияет очень сильно, на умственные способности – в гораздо меньшей степени.
Когда думать Хамелеону особенно не о чем, он сосредотачивается на информации, поступающей от органов чувств, такой, как вибрации, вызванные работой моторов-компрессоров.
И дело не в риске сойти с ума из-за условий, в которые он помещен. Он никогда не был в здравом уме.
У Хамелеона есть только одно желание и устремление – убивать. Но ему не позволяют реализовать себя, отсюда и все эти пытки.
В синей лаборатории деловые синие люди внезапно начинают суетиться. Заведенный порядок вещей, давно уже ставший привычным для Хамелеона, резко нарушен.
Что-то необычное входит в лабораторию. Деловое и синее, но это не человек.
Интересно.
В гардеробной Виктора одежда лежала в ящиках или висела на плечиках за сдвижными дверьми. Нигде ничего не валялось, и ему это нравилось.
Его коллекция одежды включала 164 сшитых на заказ костюма, 67 пиджаков спортивного покроя, 48 пар брюк, 212 рубашек, в том числе предназначавшихся для торжественных выходов и повседневной носки. Аккуратно сложенные свитера занимали многие и многие ящики, на полках стояла обувь на все случаи жизни. Особенно нежные чувства Виктор питал к шелковым галстукам. Счет им он потерял после третьей сотни.
После телефонного звонка Эрики Четвертой Виктор заставил себя посидеть в ванне, выпить еще один бокал шампанского. Его бывшая жена – шваль, в прямом и переносном смысле, и даже если ей каким-то образом удалось воскреснуть, не чета она ему ни умом, ни хитростью.
Столь же расчетливый, как и уверенный в себе, он поднялся из ванны, сделав лишь два глотка из второго бокала шампанского. Решил, что должен иметь при себе подходящее оружие до того момента, как проблема Эрики Четвертой благополучно разрешится.
В густо-синем, с алой оторочкой, шелковом халате и таких же шлепанцах прошел к дальней стене гардеробной, открыл обе половинки высокой дверцы. Увидел висящие на плечиках рубашки, двадцать – на верхней перекладине, двадцать – на нижней.
