– Я жив в Уэрнере и наконец-то свободен.
Стоя в тот вечер рядом с Пасечником, наблюдая за происходящим в изоляторе номер два по шести экранам, Рипли видел, как трансформированный Уэрнер, тогда практически полностью ставший пауком, расколол череп Патрика и достал его мозг, словно ядро ореха.
– Ты съел мозг Патрика, – сказал Рипли Уэрнеру, хотя в тот момент перед ним стоял вроде бы Патрик Дюшен.
– Нет, – ответило существо голосом Патрика Дюшена. – Уэрнер полностью контролирует свою клеточную структуру. Он расположил мой мозг внутри себя и мгновенно вырастил артерии и вены, чтобы обеспечить его питание.
Лицо и тело приходского священника церкви Госпожи наших печалей плавно трансформировалось в лицо и тело начальника службы безопасности «Рук милосердия».
– Я полностью контролирую свою клеточную структуру, – прошептал Уэрнер.
– Да, вижу, – кивнул Рипли.
– Ты можешь стать свободным.
– Пожалуй.
– Мы можешь начать во мне новую жизнь.
– Странная это будет жизнь.
– Та жизнь, которую ты ведешь, тоже странная.
– Это правда, – признал Рипли.
Рот сформировался на лбу Уэрнера. Губы двигались, появился язык, но сам рот не произнес ни звука.
– Полный контроль? – спросил Рипли.
– Полный.
– Абсолютно полный?
– Абсолютно.
– Ты знаешь, что у тебя на лбу появился рот?
– Да… это демонстрация моего контроля.
Голосом Патрика Дюшена рот во лбу запел «Аве Мария».
Уэрнер закрыл глаза, лицо напряглось. Рот перестал петь, язык облизал губы, а потом рот исчез, лоб вновь стал обычным.
– Я бы предпочел освободить тебя, имея на то твое разрешение, – продолжил Уэрнер. – Я хочу, чтобы мы все жили в гармонии внутри меня. Но, если придется, я освобожу тебя и без твоего разрешения. Я – революционер, призванный выполнить свою миссию.
– Ясно, – кивнул Рипли.
– Ты освободишься от сердечной боли.
– Это хорошо.
– Тебе больше не придется сидеть на кухне и руками рвать окорока и грудинку.
– Откуда ты знаешь об этом?
– Раньше я был начальником службы безопасности.
– Да, конечно.
– Что тебе действительно хочется – так это рвать живую плоть.
– Старых людей.
– Они имеют все, чего у нас нет.
– Я их ненавижу, – признал Рипли.
– Освободись во мне, – соблазнял голос Уэрнера. – Освободись во мне, и первая плоть, которую мы разорвем вместе, будет плотью самого старого из представителей Старой расы, живущих на Земле.
– Пасечника.
– Да. Виктора. И когда все сотрудники «Рук милосердия» будут жить во мне, мы разом покинем это место и будем убивать, убивать и убивать.
