— Ну хорошо, хорошо, если ты считаешь…
— Послушай, Марша, сегодня ночью мы битый час проговорили по телефону с Руа-Дозе. Мы взвесили наше решение и все его последствия. Такого шанса больше не будет.
— Да… Может быть… А вдруг вас подслушивали?
— Мы приняли необходимые меры предосторожности.
— Да… меры предосторожности… конечно.
— Вернемся к этим бумагам: совершенно необходимо, чтобы я взял их с собой сегодня вечером, и понятно, что я не могу туда попасть. Я позвал тебя, чтобы ты оказал мне эту услугу…
— Да, да… конечно… Но и здесь тоже лучше бы подошел полицейский…
— Да нет же. И потом, теперь это невозможно. Я просто не понимаю, чего тебе бояться. Я тебе даю ключи, и ты спокойно идешь туда сегодня днем, после отъезда Анны. Все уйдет в два портфеля. И ты сразу все сюда принесешь. Я поеду прямо отсюда около семи, Руа-Дозе пришлет за мной машину; к полуночи я буду у него.
Маленький доктор встает и разглаживает складки на своем белом халате.
— Я вам больше не нужен? Пойду посмотрю одну роженицу. Немного попозже зайду.
Опасливое пальто тоже встает, чтобы пожать ему руку:
— До свидания, доктор.
— До свидания, мсье.
— Ты веришь ему?
Раненый смотрит на свою руку:
— Кажется, что он сделал так, как надо.
— Да нет, я не про это.
Дюпон делает размашистый жест здоровой рукой:
— Что ты хочешь, чтобы я тебе сказал? Это давний друг; и потом ты сам видел, что он не болтун!
— Нет, дело не в этом… конечно, не болтун.
— Что тебе в голову взбрело? Что он продаст меня? Зачем это ему? Деньги? Не думаю, что он так глуп, чтобы вмешиваться в эту историю, тем более что теперь уж ничего не попишешь. Конечно, больше всего ему хочется, чтобы я как можно быстрее уехал.
— У него такое лицо… Такой вид… как сказать… Что он в ложном положении.
— Чего ты хочешь? У него лицо немного измотанного врача, вот и все.
— Говорят…
— Ну да, говорят! К тому же это говорят обо всех гинекологах страны, или почти о всех. И потом, какая тут может быть связь.
— Да… конечно.
Молчание.
— Марша, скажи мне, тебе не хочется идти за этими бумагами?
— Да нет… нет. Конечно, я думаю, что это не совсем уж… безопасно.
— Для тебя безопасно. Я нарочно не стал просить кого-нибудь из группы. Тебе-то они не хотят никакого зла. Ты прекрасно знаешь, что они не убивают кого попало и когда попало. На протяжении вот уже девяти дней каждый день регулярно происходит убийство и каждый раз между семью и восемью вечера, как если бы они взяли за правило эту точность. Я вчерашняя жертва, и мое дело, как кажется, закрыто. На сегодня у них уже есть намеченная жертва, и очевидно, что это не ты — вероятно, даже не в этом городе. В конце концов, ты пойдешь ко мне среди бела дня, когда нечего бояться.
