Эрнандо не успел встать, как Чейенн снова нанесла ему удар, не такой уж и сильный, но на раскачивавшейся палубе он не смог удержаться на коленях и повалился плашмя, размахивая руками и стукнувшись лбом.
Катер снова закрутило, и Эрнандо, который опять попытался встать, опираясь на здоровую ногу, понесло к правому борту. Ослепленный брызгами соленой воды, потерявший равновесие, он катился к борту, хватаясь по пути за все предметы, в надежде утащить вместе с собой в море мальчика или женщину.
И вот — о радость! — он почувствовал в своей руке тонкую щиколотку.
Тут же раздался испуганный женский крик.
Падая с борта вниз, он увлек за собой Чейенн.
Голова Эрнандо ударилась о поверхность воды, подняв столб брызг.
Чейенн, стараясь вырваться, била его руками и ногой, но все напрасно.
Катер понесся дальше, а они остались барахтаться в поднятой волне.
У бедного мальчика Эрнандо, выросшего в маленьком селении, не было возможности научиться плавать. Он стал погружаться в воду, но, ловя ртом воздух, все сильнее впивался пальцами в щиколотку женщины, таща ее за собой.
Чейенн с еще большим остервенением старалась оторвать руку Эрнандо от себя, но железная хватка не ослабевала. В конце концов она перестала сопротивляться.
А Эрнандо продолжал бороться с подступавшей водой, пока не почувствовал острую боль в голове. Теперь он уже не замечал, что погружается все глубже и глубже.
Если она умрет, значит, часть «гения» все же погибнет. А себе самому Эрнандо желал одного — в последний раз увидеть лицо Изабеллы.
Вместо этого ему привиделось лицо покойной матери. Она лежала в грязи, избитая хулиганами из селения, обзывавшими мать и его, Эрнандо, последними словами. В тот день он поклялся себе отомстить за нее и за себя.
Ему, однако же, хотелось думать не о матери, а об Изабелле. Но лицо дочери почему-то не появлялось перед ним.
Веки его задрожали. Глаза закатились. Вокруг были мрак и тишина.
Не выпуская из руки ногу женщины, он погружался все глубже и глубже в холодную синеву моря.
Каттер, без кровинки в лице, дрожащий в ознобе, лежал на палубе.
Постепенно до его слуха стали доходить какие-то звуки. Кто-то сказал, что надо немедленно вызвать врача. «Милостивый Боже, пожалуйста, не дай ему умереть!» — разобрал он пылкие слова, произнесенные женским голосом.
Это был ее голос, но слабый и запинающийся. Или ему так померещилось?
Правое плечо адски болело.
Замерзаю, хочу есть, холодно... Замерзаю, хочу есть, холодно...
