Какое-то время они стояли, глядя друг на друга, и Каттер чувствовал, что отяжелевшими вдруг ногами не в состоянии сделать ни шагу вперед.
— Папа, я... я... — проговорил Джереми с просветленными глазами и в тот же миг бросился в объятия отца. — Я люблю тебя, папа! Я люблю тебя! — бормотал он сквозь слезы.
— Джереми! — Каттер обнял мальчика и крепко прижал к себе. Мучила мысль, что ему давно следовало заняться сыном. Востребовать его каким-нибудь образом и защитить от Мартина.
Он нужен Джереми!
Внезапно какой-то внутренний тормоз, сдерживавший Каттера, прекратил действовать. Его захлестнуло чувство отцовской нежности. Семь лет он держал ее в себе. Семь лет волнений и одиночества.
— Я тоже люблю тебя, Джереми. Я очень тебя люблю.
Тихим голосом он снова и снова твердил эти слова и не мог остановиться.
— А как же мама? — спросил Джереми.
— Я рад, что женился на твоей маме, — мрачно признался Каттер. — Надо полагать, она все же возьмется за ум.
— Непременно.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что у меня есть идея, — заявил Джереми со смущенной улыбкой.
— Надеюсь, что хорошая.
Теперь мальчик улыбался с дьявольским лукавством.
— Ты помнишь, как она прибежала в ту ночь, когда у меня был кошмар?
— И думать не смей! — предупредил Каттер.
Время тянулось невыносимо медленно.
Каттер в одиночестве лежал в темноте, наблюдая за яркими вспышками молний и прислушиваясь к завываниям ветра и раскатам грома. Ложе, на котором он спал, было ему слишком коротко, а подушки — слишком велики и мягки. Он без конца ерзал взад и вперед, ворочался с боку на бок. Стоило ему задремать, как эротические сновидения с обязательным участием Чейенн заставляли его пробуждаться.
Она снилась ему обнаженная. Ее красивое теплое тело лежит рядом. И ему ужасно хочется овладеть ею.
Он напрягался и... просыпался в холодном поту, один. Так повторялось несколько раз. Хуже этого ничего не придумаешь!
Он ухватился за край дивана, на котором спал. Зачем она его мучает? Ему ведь ясно — она от него без ума. Он в свою очередь без ума от нее.
Но она его не любит. Слишком много на их пути препятствий, которые им никогда не устранить.
Каттер откинул простыни и сел, чувствуя себя несчастным.
Сколько таких ночей провел он без сна, воображая ее в объятиях своего братца!
Губы Каттера сложились в ироническую усмешку. Слишком много ночей с тоской по ней. А сейчас, когда он стал ее мужем, она снова подвергает его этой адской пытке.
Чем он заслужил подобное наказание?
