.
2.3.3.3. Как бы то ни было, всякий теоретико-познавательный релятивизм (субъективизм, психологизм, историцизм и т. п.) может определять свою позицию лишь благодаря размежеванию «для меня» значимого и «самого по себе» значимого, т. е. абсолютно значимого, которое уже у Канта предполагается как «вещь сама по себе», хотя и остается непознаваемой. Когда идеалисты, от Фихте до Гегеля, вычеркивали «вещь-саму-по-себе» Канта как противоречивую, на ее место они ставили то, что у Канта называлось «явлением», и придавали ему абсолютную значимость как объекту некоего абсолютного субъекта.
Отсюда ясно, что нам не избежать безусловного горизонта значимости. Даже если я говорю: это есть лишь явление, оно значимо лишь «для меня», – то этим я хочу сказать, что так оно и «есть», и данное высказывание должно быть значимо как истинное. Если бы это не подразумевалось, то высказывание само себя упраздняло бы своей бессмысленностью; мы имели бы противоречие в исполнении. Но в силу этого всякое высказывание предстает объемлемым истиной бытия и опять-таки понуждает определить, что и как есть. Безусловную значимость невозможно исключить; она предполагается даже ее отрицанием.
2.3.3.4. Во всяком вопрошании и знании речь всегда идет о безусловной значимости того, что «есть». Постольку, поскольку «нечто» (некая вещь или некое положение вещей) как раз «есть», постольку, поскольку оно положено как сущее в бытии, оно имеет значимость бытия и положено в горизонте безусловной значимости. Бытие оказывается последним и безусловным, а значит безусловным условием всего вопрошания. Это предположено всегда и необходимо, неупраздняемо и непредваряемо. Оно со-подтверждается в исполнении вопрошания и знания как его первое условие; иначе я даже не мог бы вопрошать.
Тем самым не сказано, будто все, что вообще есть, становится решительно безусловным и, следовательно, необходимым. Конечное сущее многообразно обусловлено и, следовательно, контингентно. Но если и поскольку ему присуще бытие, то оно переведено в безусловную значимость бытия. Оно, стало быть, есть обусловленно безусловное, т. е. обусловлено оно не только условиями, которые сами опять-таки обусловлены и поэтому переменчивы, но и тем, что оно «есть», т. е. положено независимо от всех обусловленных условий в некоем последнем и безусловном горизонте значимости. Это означает далее, что «обусловленно безусловное» в качестве предельного условия своей безусловности предполагает «безусловное как таковое» – абсолютное бытие (ср. 7.1.3).
