– Вы совершенно правы, – согласился Иван Михайлович. – Но поможет ли нам в этом Ленин, хоть бы даже он и восстал из мертвых? Ведь отношение и к революции, и к гражданской войне, да и к самому построению социализма и коммунизма у людей неоднозначное. Но сомнения возрастают многократно, когда вы делаете его христианским Спасителем. Чего стоит знаменитый ленинский материализм – как его совместить с Богом? Или взять послереволюционные гонения на церковь! Да и в конце концов, неудача с созданием то ли рая, то ли нового Иерусалима в отдельно взятой стране – как ее объяснить?
Ленин снова улыбнулся и по-отечески сказал:
– Иван Михайлович, а какое самое главное определение вы дали бы Богу?
Носов ответил не сразу – этот вопрос он никогда себе не задавал, поэтому ответ пытался нащупать интуитивно.
– Наверное, всемогущий, – наконец, произнес он.
– А теперь подумайте над тем, что скажу вам я, – предложил Владимир Ильич. – Бог – вездесущий! Он везде, в том числе и в материи, которая тоже является Господом. Вы помните мою фразу: электрон так же неисчерпаем, как и атом?
– Хорошо помню, она была, кажется, в работе «Материализм и эмпириокритицизм», – отозвался глава антиглобалистов.
– А в чем, по-вашему, смысл?
– Это свидетельство бесконечности материи, – отчеканил Носов. – Что и подтвердили исследования физиков.
– А можно ли им верить? – продолжил Владимир Ильич. – Действительно ли существуют все открытые ими элементарные частицы? Не кажется ли вам, что с учеными просто-напросто кто-то играет? Ведь сначала все эти мельчайшие кирпичики мироздания появляются только в теории. Ну, хочется физику, чтобы был какой-нибудь пи-мезон! И Бог награждает его, давая возможность обнаружить конкретную частицу уже экспериментально и заявить всему миру о ее существовании. Именно по воле божьей законы физики не остаются незыблемыми, а постепенно трансформируются, чтобы человечество можно было вести по пути познания истины. И, заметьте, очень многие физики это уже понимают, и большинство их верит в Бога. Так что все философские споры бессмысленны. Материализм нам понадобился для того, чтобы остановить всяческие попытки опасного богоискательства, о чем я недвусмысленно писал в своих философских трудах. Представьте себе, что группа детей играет в прятки, а водящему надо найти спрятавшегося Бога. Что они делают, если уподобить их нашим философам? Находят первого попавшегося и объявляют, что он и есть Господь. Так не лучше ли, пока люди не найдут подлинную дорогу к Богу, вообще заявить, что его нет и перестать искать там, где его нет?!
