– Нет.
– Как вы думаете, почему он оказался в тоннеле?
– У меня на сей счет нет никаких предположений. Тем более что у него без особых указаний руководства нет доступа к этому объекту.
– Состоял ли он членом какой-либо политической партии?
– У меня нет такой информации. Когда-то, как и все мы, он был коммунистом, но, думаю, сегодня это неактуально.
– Может быть, вы оказались свидетелем его встреч или телефонных разговоров, которые показались вам необычными?
– Ничего такого я не замечал.
– Жаловался ли Яночкин на здоровье?
– Вы же понимаете, он не хотел на пенсию, поэтому держался очень стойко. Хотя, как я предполагаю, у него были проблемы с сердцем: я видел у него на столе нитроглицерин.
Второй сотрудник хозяйственного управления, представившийся Дмитрием Семеновичем Некрасовым, почти слово в слово повторил то же, что и первый. Он видел, как Яночкин ровно в шесть часов вечера покинул кабинет, который они с ним делили. Самому ему пришлось немного задержаться, поэтому он не видел, как Борис Павлович вышел из здания. И, конечно, никакого спиртного они на работе не держат – не то место.
Когда Сивцов отпустил Некрасова, он спросил Юрия:
– Ну что ты по этому поводу думаешь?
– Или они, действительно, ничего не знают, или хорошо проинструктированы.
– Вот и у меня такое же мнение, – согласился Анатолий и, подойдя к двери, пригласил Колобова.
Тот, в отличие от предыдущих допрашиваемых, попросил разрешения раздеться, тщательно причесался и сел на стул в ожидании беседы. Сивцов решил начать с вопроса, казалось бы, не имеющего прямого отношения к делу:
– Скажите, Сергей Сергеевич, почему Яночкина не отправили на пенсию, все же возраст у него довольно преклонный?
– Человек он заслуженный, исполнительный, да к тому же одинокий, – ответил тот, не раздумывая. – Честно говоря, я испытывал к нему жалость, хотя не раз подумывал, особенно в последнее время, о том, чтобы отправить Бориса Павловича на заслуженный отдых. Кстати, вы просили подготовить информацию о родственниках. Вы прекрасно понимаете, что при приеме на работу в нашем ведомстве тщательнейшим образом изучают биографию кандидата. У Яночкина был тесть-генерал, он служил в кремлевской охране, но давно умер, так же, как и его супруга. По их линии прямых родственников не осталось. А сам Борис Павлович воспитывался в детдоме, куда его подбросили во время голодного мора в тридцатые годы. Никаких сведений о его родителях нет. По поводу друзей ничего определенного сказать не могу. Но, по-моему, у него была только одна привязанность – его жена, Зинаида Трофимовна, царство ей небесное!
