Служанки: Вы забыли о нас! А как же наш иск? Не дайте убийце уйти безнаказанным! Он нас повесил! Двенадцать молодых девушек! Ни за что ни про что!
Судья(адвокату): Это другое обвинение. Строго говоря, следовало бы провести отдельное разбирательство. Но, поскольку эти два дела очевидным образом тесно связаны, я готов выслушать ваши аргументы прямо сейчас. Что вы можете сказать в защиту вашего клиента?
Адвокат: Он действовал в рамках своих полномочий, ваша честь. Это были его рабыни.
Судья: Тем не менее он не мог так поступить без причины. Даже рабов нельзя убивать из одной только прихоти. Эти девицы совершили проступок, заслуживающий казни через повешение?
Адвокат: Они вступили в недозволенную интимную связь.
Судья: Гм-м-м… понимаю. С кем они вступили в связь?
Адвокат: С врагами моего подзащитного, ваша честь. С теми самыми, кто покушался на его жену, не говоря уже о его жизни.
Судья: Полагаю, это были самые молодые рабыни во дворце?
Адвокат: Да, разумеется. Самые миловидные и самые привлекательные. По большей части.
(С заднего ряда доносится саркастический смех служанок.)
Судья(перелистывая «Одиссею»): Здесь, в этой книге… Эту книгу, несмотря на ярко выраженную аморальную направленность и явный переизбыток сцен насилия и секса, мы должны принимать во внимание как основной источник по рассматриваемому делу… Итак, в этой книге написано черным по белому… так-так, вот оно. Песнь двадцать вторая. Здесь говорится, что служанки подверглись насилию. Женихи их изнасиловали. Никто этому не воспрепятствовал. Кроме того, утверждается, что женихи использовали упомянутых девиц в своих гнусных целях. Вашему клиенту все это было известно: здесь эти сведения излагаются от его лица. Напрашивается вывод, что служанок взяли силой и никто их не защитил. Так ли это?
Адвокат: Не знаю, меня при этом не было, ваша честь. Все это происходило за три-четыре тысячи лет до моего рождения.
Судья: Да, проблема налицо. Пригласите свидетельницу Пенелопу.
Пенелопа: Я спала, ваша честь. В то время я вообще часто спала. Могу только пересказать, что они сами говорили.
Судья: Кто «они»?
Пенелопа: Служанки, ваша честь.
Судья: Они говорили, что их изнасиловали?
Пенелопа: Э-э-э… да, ваша честь. По существу, да.
Судья: И вы им поверили?
Пенелопа: Да, ваша честь. То есть мне это казалось правдоподобным.
Судья: Насколько я понимаю, они нередко вели себя вызывающе?
Пенелопа: Да, ваша честь, но…
Судья: Но вы их не наказывали, и они продолжали прислуживать вам как ни в чем не бывало?
