Пенелопиада | страница 35
— Благодарю за откровенность, — холодно промолвила я. — Какое это, должно быть, облегчение: наконец-то высказать то, что так долго приходилось скрывать. Можешь вернуть стрелу на место. Если честно, я чуть не прыгаю от радости всякий раз, как вижу ее в твоей лживой прожорливой глотке.
Женихи появились на сцене не сразу. В первые девять или десять лет после отъезда Одиссея мы знали, где он, — естественно, под Троей, — и были уверены, что он жив. Нет, они осадили дворец не раньше, чем огонек надежды замигал и начал угасать. Сперва прибыло всего пятеро, но очень скоро женихов стало десять, а там и пятьдесят. Дальше — больше: никто не хотел пропустить дармовое угощение и брачную лотерею. Точь-в-точь стервятники, заприметившие дохлую корову: сначала один спустится, потом второй, а там, глядишь, уже и со всей округи слетелись.
Они попросту приходили во дворец и объявляли себя моими гостями — а мне ничего не оставалось, как исполнять роль радушной хозяйки. Пользуясь моей слабостью и тем, что некому было встать на мою защиту, они без зазрения совести опустошали наши загоны и кладовые, собственноручно забивали скот, вместе со своими слугами жарили мясо, помыкали моими служанками и щипали их за ляжки, словно у себя дома. И жрали в три горла, я только диву давалась, как в них столько влезало, — будто у них брюхо аж до пяток. Казалось, каждый только и думает, как перещеголять остальных в обжорстве: они надеялись, что угроза нищеты заставит меня сдаться, и горы мяса, груды лепешек и реки вина исчезали в их бездонной пасти, точно сама земля каждый день разверзалась и поглощала мое добро. Заявляя, что будут продолжать в том же духе, пока я не выберу одного из них в мужья, они перемежали свои попойки и пирушки идиотскими речами во славу моей ослепительной красоты, совершенства и мудрости.
Не стану притворяться, будто это не доставляло мне известного удовольствия. Доброе слово и кошке приятно, даже если не веришь ему ни на йоту. Но я старалась смотреть на все это фиглярство как на театр. Какие еще сравнения они изобретут? Который из них убедительнее прочих притворится, что при виде меня едва не лишился чувств от восторга? Время от времени я — в сопровождении двух служанок — выходила в зал, где они пировали: просто чтобы полюбоваться, как они будут лезть из шкуры вон. По части хороших манер обычно побеждал Амфином, хотя он был далеко не самым рьяным. Не скрою, иногда я задумывалась, с кем из них я предпочла бы разделить ложе, если уж до этого дойдет.
