— Приехали бля-яяя! Акбар спецназ!
Кричит высунувшийся из люка Келлер.
На блоке несут службу минводские менты. Женьку уже знают, к тому же милиционерам приятно, что их назвали спецназом, поэтому процедура досмотра сведена к минимуму. Машины не глушим. Соскочив на землю, по команде Келлера пристёгиваем к автоматам рожки.
Вижу как Женька отвернувшись сторону, крестится.
Повторяю вслед за ним:
— Ну здравствуй, моя любовь и боль моя.
Моя проклятая Чечня!
Привет, Чечня
Мы умыты слезами,
Пусть всевышний решает
Что потом будет с нами.
В спальном кубрике дребезжит гитара, слышатся невнятные голоса. Я осторожно тяну на себя скрипучую дверь. Из проёма тянет устоявшимся и затхлым запахом солдатских портянок, сигаретного дыма, ружейного масла.
Я вовремя. У Степаныча день рождения.
В освещённой комнате на кроватях сидят все наши, нет только Пса и Зайца, они дежурят на крыше.
Прибный держит в руках здоровенную цыганскую иглу. У него вид человека, который собирается сделать что то важное. На табуретке перед ним сидит Олег, снайпер. Это он три дня назад снял двоих чехов. Олег в тапочках на босу ногу и спортивных штанах. О принадлежности к армии, говорит только наброшенная на голое тело рваная разгрузка. Левая бровь его разбита, глаз закрывает огромный синяк.
— Степаныч, ты что, оперировать собрался?
— Ну да. Только вот сейчас обезболивающее дам, и начнём.
— А ты можешь?
— А чего тут уметь? Проще чем носки штопать. Процедура простая: прихватил края раны, немножко оттянул, да и прокалывай снизу вверх. Сделал стежок, зафиксировал узлом, ещё стежок-узел. Недельки через три-четыре всё заживёт как на собаке.
— Давайте анестезию.
Олегу протягивают стакан. Пока он пьёт, Степаныч, водкой моет руки, потом опускает в стакан иглу с леской.
— Вот блин, жизнь наступила, водкой руки моем!
Пока идёт операция мне коротко рассказывают, что произошло.
После убийства двух человек, Олегу ночью рвануло крышу. Сначала трясся как осиновый лист, потом бросился к ящику с гранатами. Повезло, что никто не спал, вязали его всем отделением. Успокоился Олег только лишь после того как Степаныч отправил его в нокаут. Такое бывает. Людей убивать нелегко.
— Ну всё, теперь к нашему шалашу — распоряжается Прибный. Олег, а ты лежи, у тебя постельный режим. Все остальные, к столу.
На стол ставят тарелку с солёными огурцами, нарезанное сало, хлеб, какую-то бледно зелёную капусту.
Продолжая прерванный разговор, Прибный поднимает стакан:
