Юрий вышел в прихожую, аккуратно перешагнув растекшуюся по полу вонючую лужу. Засохшие черные стебли, лежавшие в ней, наверняка были подарены Нике еще литератором Сашей. Сейчас Юрий многое бы отдал за то, чтобы познакомиться с этим типом поближе. Что бы он ни думал, какие бы версии ни строил, в глубине души Филатов почти не сомневался, что исчезновение Ники и то, в каком состоянии пребывала ее квартира, — дело рук длинноволосого графомана, окончательно соскочившего с резьбы на почве творческих и личных неудач. Непонятно было только, что он тут искал. А может, он и не искал ничего, а просто отводил душу: перевернул все, что мог, попортил все и написал короткое ругательство — хорошо еще, что помадой на зеркале, а не кровью на стене…
Хотя насчет крови тоже не все было ясно. Пока что Юрий осмотрел только прихожую и спальню, а то, что он искал — искал и боялся найти, — могло обнаружиться где-нибудь еще. В гостиной, например, или на кухне, или даже в ванной…
Он немного постоял в прихожей, озираясь по сторонам и борясь с желанием выкурить сигарету, чтобы хоть немного оттянуть дальнейший осмотр квартиры. Потом, спохватившись, достал зажигалку, высек огонь и сделал то, что ему следовало сделать с самого начала — осмотрел замок. Замок выглядел неповрежденным, и Юрий вспомнил, что, разглядывая дверь снаружи, тоже не заметил ничего подозрительного.
Он переступил с ноги на ногу, и под вытертым ковром предательски взвизгнула половица. Юрий замер, стараясь не дышать. Волосы у него на затылке шевельнулись, как от порыва холодного сквозняка, мускулы окаменели. Скрип, который он только что услышал, был ему знаком. Точно такой же звук донесся до него, когда он стоял на лестничной площадке и звонил в дверь.
Юрий отступил к двери, инстинктивно стараясь защитить спину, и половица снова взвизгнула. Филатов пожалел, что явился сюда без пистолета. Незапертая и в то же время ничуть не поврежденная дверь, пролитая вода на полу, которая не успела высохнуть, и даже губная помада на зеркале, не утратившая своего слабого аромата, — все это было странно и подозрительно. Но только теперь, услышав этот скрип, Юрий понял, что именно его беспокоило.
Взломщик, который побывал здесь до него, отпер замок либо отмычкой, в чем Юрий сомневался, либо, что казалось ему гораздо более вероятным, своим ключом — своим собственным, а может быть, и отнятым у Ники. Неважно, искал он тут что-то конкретное — например, любовные письма или свои любимые домашние тапочки — или просто вымещал злость. Важно было другое. Почему, уходя, он не запер за собой дверь? Сюда мог невзначай толкнуться кто-то из соседей, что неизбежно привело бы к милицейскому расследованию. Вряд ли всероссийский розыск Ники Воронихиной был тем, чего добивался взломщик. На его, взломщика, месте Юрий ни за что бы не забыл запереть дверь. И этот скрип, раздавшийся в предположительно пустой квартире в ответ на звонок в дверь…
