— Это потому, что ментам меньше платят, — пояснил Светлов. — Ох, и валенок же ты, Юрий Алексеевич! Проснись, родной, двадцать первый век на дворе! Слушай, — сказал он, неожиданно меняя тему, — а ты ведь, наверное, стиральную машину так до сих пор и не купил?
— А на что она мне? — агрессивно огрызнулся Юрий. — Свои тряпки я и руками отлично постираю, а для постельного белья существует прачечная…
— Кроманьонец, — с отвращением произнес Светлов и встал из-за стола. — Питекантроп… Сиди тут и ничего не трогай, примат. Я вернусь через минуту.
Он поднялся из-за стола, сунул окурок в еще дымящийся мангал и направился к дому.
— Катьку не разбуди, — сказала ему вслед Лида.
— Не разбужу, — остановившись на секунду, откликнулся господин главный редактор. — А ты следи за этим пещерным медведем. Как бы он тут чего-нибудь от скуки не сломал.
Когда Дмитрий скрылся из вида, за столом воцарилось неловкое молчание. Юрий боялся смотреть на Лидочку, ожидая увидеть на ее лице привычное выражение бабьей жалости. Это выражение появлялось там всякий раз, когда супруга господина главного редактора смотрела на бывшего редакционного водителя Филатова.
— Юра, — негромко сказала Лидочка, и Филатов вскинул глаза, — вы ее любите?
Юрий даже крякнул от неловкости. Вот так вопрос, в самом деле!
— Даже не знаю, Лидочка, что вам ответить, — сказал он, суя в зубы очередную сигарету. Курить ему не хотелось, но сигарета, как обычно, помогала скрыть неловкость и контролировать выражение лица. — Я об этом как-то не задумывался. Не успел, наверное.
— Значит, не любите, — уверенно констатировала Лидочка. — Об этом ведь не думают, это чувствуют… И времени на то, чтобы это почувствовать, много не требуется. Нет, вы не подумайте, что я вас осуждаю, я все понимаю, правда. Я просто пытаюсь понять. Ведь другой на вашем месте давно махнул бы рукой. Подумаешь, девушка сбежала… Дима почти наверняка прав: она сбежала, Юрий Алексеевич.
— Ну, и дай ей бог здоровья, — сказал Юрий. Он высек огонь и закурил, глядя, как за рекой садится солнце. — Я даже больше скажу: меня это ни капельки не удивляет. Со мной ведь ужасно скучно, особенно молодой девчонке. На танцы я не хожу, ночные клубы не посещаю, от современной музыки меня с души воротит… Со мной даже поговорить не о чем. Так что, если она сбежала, осуждать ее за это я не могу. А что, если она исчезла не по доброй воле? Я ведь в какой-то степени несу за это ответственность, так кому же в этом разбираться, если не мне?
