Юрий опустился в кресло, закурил. Пока он отсутствовал, пепельницу успели снова отмыть до скрипа, но он отчетливо помнил два испачканных губной помадой бычка, которые лежали здесь, когда он вернулся из душа. Пожалуй, теперь он понимал, откуда они взялись. Наверное, Ника, так же как и он сейчас, сидела в кресле, курила, нервничала и размышляла… Решалась. А потом решилась, встала из кресла, рассовала по карманам самое необходимое — деньги, сигареты и телефон — и, не оглядываясь, вышла из номера, чтобы поскорее добраться до своего Саши, который, видимо, запал ей в душу куда глубже, чем она признавалась. А на стоянке, уже договорившись с водителем синей «Субару», уже держась, наверное, за открытую дверцу, решила вдруг, что уехать, не прощаясь, будет жестоко по отношению к Юрию, и набрала его номер. А потом, когда Юрий не ответил, с размаху кинула телефон, села в машину и уехала…
А может быть, капитан прав, и Ника действительно обронила телефон, даже не заметив этого. И вовсе не обязательно, чтобы по телефону проехалось колесо той самой машины, на которой она укатила в Москву, — уж очень кинематографическая получалась картинка. В жизни так не бывает. Телефон мог разбиться при падении, а мог просто попасть под ноги одному из местных алкашей, который заметил его только тогда, когда растоптал. Вот матерился, наверное…
Он прикурил новую сигарету от предыдущей, сунул окурок в пепельницу. Горничная, наводившая здесь порядок в его отсутствие, закрыла форточку, и табачный дым, клубясь, расползался по комнате, стремясь заполнить весь ее объем. Юрий не стал подниматься, чтобы проветрить помещение. За окном ветер раскачивал ветви деревьев сквера, где торчал дурацкий постамент, служивший отличным памятником последним двум десятилетиям российской истории. Глядя на эти качающиеся ветви, Юрий вдруг подумал, что, кажется, опять свалял дурака. В конце концов, почему он решил, что Ника сбежала? Откуда эта презумпция виновности? Почему, черт возьми, что бы ни случилось, в голову первым делом приходит самое плохое? Нет, прав был тот мент с кислой физиономией, что не согласился поднимать на ноги ГАИ и ППС! Тысячу раз прав. Ведь Нике могли позвонить из Москвы и сообщить что-то, что заставило ее, не медля ни минуты, броситься туда. Например, что кто-нибудь тяжело заболел или попал под машину и лежит при смерти в институте Склифосовского… Почему бы и нет? Ведь есть же у нее, наверное, какие-то родственники, знакомые, друзья, не имеющие никакого отношения ни к Юрию Филатову, ни к длинноволосому психопату Саше! Наверняка есть! И с кем-то из них, очевидно, случилось что-то очень скверное — что-то, потребовавшее присутствия Ники в Москве. Отсюда и спешка, и разбросанные по кровати, забытые вещи, и этот странный звонок, и даже разбитый телефон…
