Все эту рвань было страшно не то что носить, а даже держать в руках. Но ничего другого Рия придумать не смогла. Обуви, подходящей ей по размеру, в бунгало не нашлось. Пришлось ежедневно обматывать кроссовки тряпками и закреплять их скотчем.
Когда Рия в первый раз облачилась во все это и встала перед мутноватым от времени зеркалом, ее чуть не хватил удар. Хуже и придумать было нельзя. Однако я не на танцы иду и никому не собираюсь показываться в таком кошмарном виде, успокоила себя Рия.
Футболка постоянно сползала с одного плеча, потому что ее вырез был рассчитан не на хрупкую шейку восемнадцатилетней девчонки, а на мощную накачанную шею какого-нибудь бугая-спортсмена. Но зато футболку можно было заправить в рабочие брюки, и она не вылезала из них, даже когда приходилось наклоняться. Чтобы не упали сами брюки, их пришлось подпоясать найденной в кухне веревкой.
Бюстгальтер Рия сняла. Не очень-то хотелось испортить его бретели рыже-коричневой краской, которую хозяйка дома выбрала для стен комнаты. Странный все-таки у Лоры был вкус.
Если только краска не продавалась с восьмидесятипроцентной скидкой. Будь на то воля Рии, она никогда бы не выбрала такую гадость. Мерзкий цвет еще более отвратил временную жилицу от ремонта, но, хотела она того или нет, договор надо было выполнять.
Причем следовало пошевеливаться. Поначалу казалось, что трех недель будет более чем достаточно, но приходилось наносить не один слой краски, чтобы получить ровный цвет. Стены словно питались краской. Порой Рии чудилось, что она слышит, как они жадно всасывают рыже-коричневую жуть, словно коктейль через соломинку.
По прикидкам девушки мороки оставалось еще на неделю или около того, а Лора возвращалась уже через четыре дня. К ее приезду все должно было быть готово. Так подруги договорились.
Рия тяжко вздохнула и сдалась окончательно. Было просто невозможно продолжать работу при ускользающем вечернем свете. Она сунула опостылевший валик в банку с водой и тщательно закрыла ведро с краской пластмассовой крышкой, измазав при этом руки. На сегодня все! Сейчас она приведет себя в относительный порядок, съест простенький ужин и помечтает немного перед сном о чем-нибудь хорошем.
Рия подняла руки, с хрустом потянулась. Миловидное лицо ее было предельно усталым и грустным. Черные и глубокие, как бездонные колодцы, глаза ввалились. Как всегда, с заходом солнца в душе проснулось тоскливое чувство одиночества. Никому-то она не нужна на этом свете. Даже родная мать предпочла собственной дочери какого-то смазливого хлыща. Теперь она развлекалась с ним на Гавайях, в то время как Рия ютилась где-то на окраине Лос-Анджелеса.
