Она вынула из чемодана чайник; она вынула из чемодана спиртовую машинку; она вынула из чемодана маленькую сковородку, яйца, сало, ветчину и хлеб, она вынула сахар и конфеты.
— Ну, вот, — весело пискнула Улитка. — Пока вода закипит, я разложу вещи.
— Бедная вы, бедная, — пробормотал я сквозь слезы.
— А помню я вашу жизнь в Петербурге. Была у вас квартира с большой, теплой кухней, стены которой увешаны медной, ярко вычищенной посудой; были в квартире гостиная, спальня, столовая и кабинет.
— Да у меня все это и есть, — серьезно возразила она.
— Вот в этом чемодане. Поглядите-ка.
Вынула плед, купальный халат и крошечную подушечку.
Разостлала на голом тюфяке.
— Спальня!
Положила на убогий письменный стол коробку почтовой бумаги и вечное перо.
— Кабинет!
Поставила около карточки — мужа и матери:
— Портретная галерея!
Разложила на круглом столике две вилки и один нож. Поставила бутылку вина, две тарелки, стакан:
— Столовая!
Сняла с машинки чайник, поставила сковородку:
— Кухня! Видите, как просто? А все остальное, что не кухня, не спальня и не кабинет, все это — гостиная!
Садитесь, будете гостем. Ах, я забыла самое главное! Ванную комнату. Отвернитесь минут на пять: я приму ванну и переоденусь.
У нее в чемодане оказалось все: резиновый складной тазик, губка, мыло, маникюрный прибор.
— А рояля у вас там нет? — спросил я.
— Нет, — сказала Улитка, беззастенчиво расстегивая на кофточке кнопки. — Но ноты есть. Вожу с собой на случай, если где есть рояль. Не смотрите на меня!
В дверь постучали.
— Ах ты Господи! Ну, кто там еще?! Войдите! Вошел. Один.
— Будьте любезны очистить номер, он реквизирован. Сударыня, даю вам сроку десять минут. Довольно?
— Много даже. Долго ли умеючи!
И тут же на моих глазах Улитка снова стала вползать в свою раковину-чемодан: уложила спальню, столовую, кабинет, погасила кухню, уложила кладовую, винный погреб, оглядела номер опытным глазом, вздохнула и сказала:
— Пойдем, что ли.
Поползли мы. В конце коридора у окна остановились.
— Вот отсюда, может быть, не сгонят. И диванчик даже есть. Замечательно! Тут до завтра и устроюсь. Садитесь, будьте гостем. Хотите чайку, закусить? А? Все доступно, кроме ванной и кабинета.
* * *
Сели рядом на диванчик, долго смотрели в окно на крышу противоположного дома, освещенную светом невидимой лампы.
— А знаете, — вдруг сказала с легким вздохом Улитка. — Не люблю я чивой-то большевиков.
— Да что вы! С чего же это вы так?
— Так… Все из-за них. Ползаем мы, бедные улитки, ползаем — и когда этому будет конец, неизвестно.
