– Достаточно, – сказал я. И встал.
Многое было ясно. Полина Шантолосова была гениальным программистом и красивой женщиной. Но вряд ли в ее душе царили гармония и счастье. И убить мужа в такой ситуации она вполне могла – из ревности или ненависти. Вот только зачем бы она после этого стала убивать Зернянского?
Тут была информация к размышлению. И любой другой сыщик, мент он или частник, непременно бы нажал, пока дамочка находилась в разобранном психологическом состоянии.
Но я нажимать не собирался. Потому что всю жизнь считал, что по-настоящему мне нравятся исключительно кареглазые блондинки. Но вот оказалось, что и кареглазые брюнетки – это тоже гаси свет!
Я раскланялся и, едва ли не пятясь спиной, ретировался.
Взгляд пылающих глаз сопровождал меня до самой двери, и больше всего я боялся, что она снова скажет: «Свинская у вас работа!»
Оказавшись в холле, я с облегчением вздохнул, вытер со лба пот и уже знакомым путем отправился на сорок восьмой этаж, к директорской секретарше.
– Ну как? – спросила Елена Владимировна, производя новые манипуляции с магнитной картой. – Надеюсь, вы не слишком расстроили ее. Полина Шантолосова – это наше всё. Думаю, ее не сможет заменить ни один человек в нашей компании. А может, и во всем мире.
– Я обошелся без жёсткости, – туманно сказал я. – И верю, что ее никто не сможет заменить. «Бешанзерсофт» – всего лишь шлейф Полины Шантолосовой…
– Это вы точно заметили. Именно шлейф. – Секретарша протянула мне карточку и новый «маршрутный лист». – Ступайте, шустрый мальчик. Направо пойдешь – от судьбы не уйдешь, налево пойдешь – неведомое найдешь.
И я пошел – надеясь, что налево.
Анита Зернянская ничем не походила ни на Елену Владимировну, ни, тем более, на Полину Шантолосову. Это была полненькая кнопка (про таких говорят – метр с кепкой) в строгом сером костюме (я вдруг обнаружил, что с трудом вспоминаю, во что была одета первая вдова… Ах да, в голубой комбинезон!), шатенка, в очках, с довольно длинной косичкой, перехваченной на конце серебристой резинкой. И голос у нее оказался низкий, с той самой хрипотцой, которую я так не люблю у женщин. И работала она в службе бухгалтерской, а вовсе не инженерной.
Странно, но это мне тоже показалось недостатком, хотя и более соответствовало женской сущности.
Кроме того, мне почему-то взбрело в голову, что рабочее место Зернянской будет в общем зале, разгороженном невысокими стенками на небольшие персональные закутки, но каждому члену совета директоров, видимо, полагался отдельный кабинет. Правда, был он невелик и скромен – никаких экранов на стенах, лишь стандартный комп на столе. Возможно, это было вещественное отображение неких различий между вдовами в корпоративной иерархии, а может, Зернянская попросту не любила обширных помещений.
