Тоненький голосок отвечает: «Мы э-э…»
Кто-то подхватывает: «Прибор сломался».
Члены команды отмечают, что ножки тележки делали не они, а человек из мастерской при их университете. Кто-то набирает его номер. Мужчина отвечает, что ничем помочь не может и сожалеет о случившемся. Да, вот именно сочувствия и ждали от него студенты. Дель Россо абсолютно все равно, кто виноват, а кто нет, и он просто указывает на выход: «Уберите все это».
Ничего себе! Значит, я впустую два дня выслушивала этот «краткий инструктаж по технике безопасности»? Может, еще не поздно присоединиться к другой команде? Может, подлизаться к команде по определению веществ методом протеиновых наноспор? Вернувшись в ангар, я разговариваю с одним из студентов Университета Миссури. Он из тех людей, которые легко выходят из себя, но внешне сохраняют неприступный вид мизантропа, как бы заявляя всем вокруг, что сдержатся любой ценой. Я спрашиваю его, разрешат ли им еще полететь, если удастся починить ножку.
Он не знает. Он все равно должен был наблюдать за всем с земли. На его лице появляется натянутая улыбка: «Да ничего страшного, – говорит он. А затем, видимо, вспомнив слова, которые сам не раз слышал, добавляет: – Честь уже только побывать здесь».
В середине дня ребятам все же дают второй шанс. На этот раз установка проходит без осложнений. Команда готова к полету.
Мне кажется, редкий человек задумывался о том, сколько весят его внутренние органы. Сердце – это двухсотграммовая мышца, свисающая с конца аорты. Руки тянут плечи вниз, как коромысло с полными ведрами. Толстая кишка лежит на матке, как на диванной подушке. Даже вес волос дает о себе знать скальпу головы. Но в невесомости ничего этого нет. Органы спокойно плавают внутри тела[21], в результате чего ощущаешь легкую физическую эйфорию, невероятное чувство свободы от ранее неосознаваемого давления.
Если вы заглянете на сайт лаборатории микрогравитации НАСА, то найдете там множество фотографий с сосредоточенными на своих проектах студентами. А где-то на заднем фоне большинства из них видны парочка дурачков, которые налетают друг на друга, как футболки в сушилке. Это я и Джойс – сотрудница образовательного отдела при штаб-квартире НАСА в Вашингтоне. Она помогает студентам, но сама никогда не летает. Я же должна была присутствовать на борту самолета, чтобы описать все происходящее, что сделать мне, правда, не удалось, так как блокнот все время парил где-то у меня перед носом, а страницы разлетались настоящим веером. Он не падал и не взмывал вверх, а просто парил, как забытый после вечеринки воздушный шарик. Вернувшись в комнату, я убедилась, что ничего толкового действительно не написала. Такое ощущение, что я делала не заметки, а просто расписывала новую ручку. Блокнот пестрел только словами «вау» и «круто».
