А все обстояло просто. Предвидя, что я начну делать ошибки – что и произошло, – наш командир дал указание одному из опытных пилотов прикрывать меня сзади. Именно его самолет, войдя в крутой вираж, ринулся на самолеты противника, заставив их прервать свою атаку.
Я же по-прежнему был не способен на самостоятельные действия. Я вырвался из смертельной ловушки и летел вслепую, не замечая, что резкое изменение позиции вывело мой истребитель на расстояние 450 ярдов от пытающегося уйти русского самолета. Я просто сидел в кабине и пытался собраться с мыслями, понимая, что что-то должен предпринять. Наконец я вышел из ступора и устремился вперед.
Я поймал русский самолет в прицел и нажал гашетку. Ничего не последовало. Я продолжал, проклиная два одновременно заклинивших пулемета, нажимать на гашетку до тех пор, пока вдруг, к своему стыду, не заметил, что забыл поставить оружие на боевой взвод перед атакой самолета противника.
Летевшему слева от меня старшине в конце концов надоело наблюдать за моей возней в кабине, и он устремился вперед, открыв огонь по вражескому истребителю. Очередь прошла мимо «И-16», который все время отклонялся вправо и вскоре, к моей несказанной радости, оказался всего в 200 ярдах от моих пулеметов. На этот раз я был готов и нажал на гашетку. Пули прошли веером, но были потрачены впустую. Я упустил еще одну прекрасную возможность.
На этот раз я поклялся, что собью русский самолет, даже если мне придется пойти на таран. Дав полный газ, я сократил расстояние между нашими истребителями, пилот противника, маневрируя, успешно уклонялся от очередей моих пулеметов. Он удивительно неуклюже совершал резкие повороты и пытался поймать меня в прицел, но трассирующие очереди не причиняли мне ни малейшего вреда. По правде говоря, у него не было ни малейшего шанса. Я не знал, но несколько наших истребителей кружили над нами, наблюдая за схваткой, и были готовы в любой момент стремительным броском атаковать русский самолет, окажись я в опасном положении.
Об этом знал вражеский пилот и в первую очередь прилагал усилия к тому, чтобы спастись, а не сбить мой самолет. Это стало его ошибкой. Я вышел из затяжной петли и, оказавшись всего в 150 ярдах от «И-16», выпустил очередь по двигателю истребителя. В следующую секунду нос самолета противника окутали клубы густого черного дыма, и он стал стремительно падать на землю. До тех пор пока грибовидное облако от взорвавшегося на земле вражеского истребителя не взметнулось вверх, я не догадывался, что истратил весь боезапас, нарушив еще одно из неписаных правил. Каждый летчик-истребитель во что бы то ни стало старался сохранить часть боезапаса для обратного полета на случай столкновения с ведущими патрулирование истребителями противника.
