На заднем сиденье моей машины сидел итальянский капитан, игравший роль эдакого распорядителя охоты, поскольку он знал эту местность как свои пять пальцев. Он привел нас в страну газелей. Мы вспугнули стадо и бросились вслед за самцом. Но испуганные животные бежали быстрее. Наши шоферы нажали на газ, и мы стали медленно догонять газелей.
Вдруг машина Роммеля резко остановилась среди крупного песка и камней. Он вскочил с сиденья и выстрелил. Но выстрел его не достиг цели: мы увидели только взметнувшиеся вверх фонтанчики песка на фоне пыли, поднятой копытами убегавших от нас животных. Роммель бросился вдогонку.
Но моя машина не останавливалась. Вскоре мы уже догнали животных и попытались обойти их. Через несколько секунд машина генерала поравнялась с нами. Я вскочил и крикнул водителю:
– Останови!
Он резко нажал на тормоз – так резко, что я чуть было не вылетел через ветровое стекло. Я быстро выстрелил сквозь завесу пыли в одну из газелей. Машина Роммеля промчалась мимо.
Охота продолжалась. Я не мог не испытывать жалости к газелям. Они применяли исключительно эффективную тактику. После каждого выстрела стадо распадалось надвое – одна часть бежала налево, другая – направо. Мы всегда преследовали ту, в которой было больше животных. Наконец в такой части осталось не больше трех газелей. «Вы можете уничтожить нас по частям, – как будто говорили они, – но погибнет только одна часть. Своими маневрами мы заставили вас забыть о вашем главном намерении…»
Но неужели мы и вправду об этом позабыли? На этом поле битвы главным было не уничтожение всего стада, а – увы! – лишь демонстрация тактического превосходства. С точки зрения стратегии победили газели, тактически же они проиграли.
Я был поражен выносливостью трех газелей, которые убегали от нас. Вдруг они резко свернули вправо и на какое-то время сумели оторваться от нас. Можно было подумать, что этот маневр был спланирован заранее, да еще с использованием карты, поскольку грунт, по которому они теперь бежали, становился с каждым шагом все каменистее и каменистее.
– Замани танки противника на выбранную тобой местность и громи его там! – пробормотал, увидев это, Роммель – могу поклясться, это было для него аксиомой.
Поверхность пустыни была изрыта лисьими норами. Чем дальше мы ехали, тем неровнее она становилась. Если продолжать в том же бешеном темпе, то можно лишиться не только рук и ног, но и самой головы. Не хватало только командующему немецкими войсками сломать себе шею в бессмысленной погоне за газелью! Но Роммеля охватил охотничий азарт, и бешеная гонка продолжалась.
