Поэтому Фемистокл выдвигал другие причины.
– Саламин – гораздо более выгодная позиция, чем побережье перешейка, – говорил он. – Здесь маленькому флоту удобнее ожидать атаки превосходящих сил. У Саламина мы частично защищены с флангов материковыми мысами, на нас можно напасть только спереди, где подходы очень узкие. У перешейка, наоборот, длинное, незащищенное побережье без всяких выступов. От сухопутной армии флоту все равно не будет серьезной поддержки, и он окажется в уязвимом положении. Кроме того, многие тысячи людей бежали на Саламин в поисках убежища, и бросить их – значит предать.
Это и была та главная причина, по которой афиняне так сильно не желали покидать Саламин. Несчастными беженцами, которыми кишел остров, были их жены и дети; именно они были бы обречены на страшную смерть, если бы флот отступил. Коринфяне, учитывая, что Афины уже потеряны, считали сумасшествием медлить в окрестностях руин, когда еще можно спасти другие города в других областях Греции. Оратор от коринфян сердито оборвал Фемистокла:
– Тому, кто не имеет родины, следовало бы молчать. Раз ты не представляешь государство, у тебя больше нет права участвовать в наших советах.
Этот жестокий отпор возмутил Фемистокла и пробудил в нем гнев против коринфянина. Он осыпал противника упреками и в заключение сказал, что у афинян есть двести кораблей, поэтому они все еще государство. Такая мощная сила дает им гораздо больше прав быть выслушанными на общих советах, чем любому коринфянину.
Затем Фемистокл обратился к Эврибиаду с мольбой остаться у Саламина и дать сражение персам, так как это единственная надежда на спасение Греции. Он заявил также, что афинская часть флота никогда не отойдет к перешейку. Если остальные командующие решат уйти к Истму, афиняне заберут всех (кого смогут) беженцев с Саламина и берегов Аттики; пробьются к Италии, где имеют право на некоторые территории, чтобы основать там новое государство, а Грецию покинут навсегда. Если эти доводы Фемистокла и не убедили главнокомандующего Эврибиада, то заявлением о том, что афинские корабли покинут флот, он был встревожен. Поэтому Эврибиад решительно высказался за то, чтобы флот остался у Саламина. В конце концов и остальные командиры согласились с этим решением, и совет был распущен. Все вернулись на свои корабли. Близилось утро. Всю ночь моряки пребывали в волнении и тревоге, всем не терпелось узнать результаты переговоров. Сознание торжественности решительного момента, преобладавшее ночью, к заре сменилось ужасом из-за случившегося землетрясения, которое чувствовалось не только на суше, но и на море. Люди сочли это явление грозным предупреждением небес. Чтобы умиротворить богов, решили немедленно принести жертвы и совершить особые обряды.
