В 90-е годы, наиболее сложные и противоречивые в новейшей истории нашей страны, судьбы российских интерпретаций постиндустриальной теории также сложились весьма драматично. С одной стороны, значительная часть экономистов и политиков, отринувших коммунистическую идеологию, объявила себя приверженцами неолиберальной модели развития, ставшей основой рыночных преобразований, проводившихся на протяжении всего последнего десятилетия. Выдвинув на этой основе тезис о возможности построения в нашей стране в короткие сроки среднеразвитого капиталистического общества, они объективно не были заинтересованы в детальном изучении постиндустриальной теории, поскольку из нее совершенно четко следует вывод о неосуществимости подобных преобразований в стране, ориентированной на первичный сектор хозяйства и явно далекой от стандартов общества массового потребления. С другой стороны, специалисты и политики, не изменившие столь радикально своим прежним убеждениям, восприняли теорию постиндустриализма как незначительным образом модифицированную коммунистическую доктрину и попытались скрыть за постиндустриальной риторикой свое стремление к реставрации социализма "с человеческим лицом". Вполне понятно, что и в этом случае не может идти речи о глубоком проникновении во внутреннюю логику постиндустриальной концепции.
Между тем сегодня нельзя не признать, что теория постиндустриального общества стала фактически единственной социологической концепцией XX века, в полной мере подтвержденной исторической практикой. Как и было предсказано ее создателями, общество массового потребления породило сервисную экономику, а в ее рамках наиболее быстрыми темпами стал развиваться информационный сектор хозяйства. Западные общества, находившиеся в момент становления основ данной концепции в глубоком кризисе, вновь восстановили свой статус лидеров мирового развития, одержав убедительную победу над стагнирующими индустриальными державами. Социалистическая система, сосредоточившаяся на экспансии массового производства и оказавшаяся не в состоянии использовать человеческий потенциал в качестве важнейшего источника развития производительных сил, распалась, ввергнув народы входивших в нее стран в глубокую хозяйственную деградацию. Экологическая ситуация, казавшаяся критической в 70-е годы, радикально изменилась под воздействием ресурсо- и энергосберегающих технологий. Кризис сбыта, который социалисты считали неизбежным следствием буржуазного типа производства, сегодня фактически преодолен под воздействием формирующегося информационного сектора хозяйства, а пролетариат, призванный разрушить капиталистическое общество, все более явно становится лишь малозаметной социальной прослойкой, обретающей зримые черты реакционности.
