Единственный случай употребления В с разорванной верхней петлей относится к словам ДВА ДЩЕРЕ; на первый взгляд, тут нет слогового чтения, однако слово ДВА не согласуется со словом ДЩЕРЕ — должно быть ДВЕ ДЩЕРЕ. Однако согласование достигается, если предположить слоговое чтение В как ВО, тогда получается выражение ДВОЯ ДЩЕРЕ, то есть ДВЕ ДОЧЕРИ.
Тем самым наша гипотеза о передаче слогового чтения в разорванной графеме подтверждается. Кстати, в знаках для обозначения буквы Д во втором случае мы видим вместо равнобедренного треугольника прямоугольный. Если предположить, что это тоже слоговой знак, то вместо ДЩЕРЕ надо будет читать ДОЩЕРЕ, что больше согласуется с русским языком Х века. Подлинный слоговой знак для обозначения ДО в слоговых текстах изображался как D, что очень близко к тому, что изображено на рис. 5 в качестве угловатого варианта. В начертаниях Е, Ж, I, К, Л, М, Н, О, П, Р, Т нет ничего особенного. В начертании С во втором случае в слове СКТИА, то есть СКОТИЯ буква С становится угловатой. Буква У дважды пишется в виде одного графа и один раз в виде диграфа ОУ. Впервые встречается буква Х, вполне напоминающая греческую. В начертаниях Щ в первом случае вместо округлого Ш вверху диграфа помешен угловатый вариант. В начертании ЯТЬ отсутствует низ у петельки, как в написаньях А и Б. Знаки Ы и Я стандартные. Тем самым, чтение третьей и четвертой строк не только не опровергли наших предположений, но подтвердили их. С одной стороны, графические особенности велесовицы еще более обозначились как чисто вариативные, обусловленные скорописью, а не иным принципом начертания; с другой стороны, обнаружилась случайная слоговая описка.
Анализ можно продолжать и далее, однако, к иным выводам он не приведет. И уже сказанного достаточно, чтобы понять, что почти все знаки Скрипника и часть знаков Миролюбова были не типичными, а нестандартными. Иными словами, они начертали не столько транскрипцию, сколько «азбуку графических трудностей», которую последующие исследователи, однако, приняли за подлинный вид велесовицы.
Сделав отбор наиболее выразительных знаков графики велесовицы по первым четырем строкам этого памятника, я получил такой репертуар, рис. 71. Легко видеть, что и по числу графем велесовица является промежуточным образованием между силлабарием и алфавитом. То, что этого не заметили другие эпиграфисты, я объясняю так: первые исследователи памятника, включая Асова и Пешича, не предусматривали такого самостоятельного этапа анализа текста, каким является транслитерация, а сразу же приступали к переводу. Точнее, у А.И. Асова некоторые фрагменты транслитерации даны в скобках в самой транскрипции и, кроме того, в транскрипции произведена разбивка на слова. А между тем, бросается в глаза «экономия на гласных», то есть приближение орфографии памятника к идеалам консонантной письменности, что заставляет выделять этап транслитерации в самостоятельный. Так, уже первые слова, ВЛЕСКНИГУ можно понять как ВЕЛЕСА КНИГУ, понимая, что буква В передает слог ВЕ, а буква С — слог СА. Во всяком случае, А.В. Арциховский, выполняя аналогичную работу в отношении новгородских берестяных грамот, помимо их прориси, давал вначале их транскрипцию, а затем транслитерацию с разбивкой на слова, после чего следовал комментарий к словам.
