Можно представить, что текст наносился в два этапа. Вначале появилась лигатура слоговых знаков N и Ш, что означало слово КАША. Затем решили дописать второе слово буквами кириллицы, слово ГОРЯЧА. Однако при этом сделали две ошибки: под влиянием смоленского произношения (вспомним надпись ГАНИНЬ ПЪРАСЛЕНЬ вместо ПЪРЯСЬЛЕНЬ), видимо, вместо слова ГОРЯЧА автор граффито должен был процарапать ГОРАЧА. Однако с позиций слогового письма для передачи слога РА писец имел право написать слог РО (в слоговом письме РА и РО не различаются), а вместо кирилловских букв ЧА удовольствовался слоговым знаком ЧА, похожим на букву У. Так что начертание ГОРОУ означает ГОРОЧА в смысле ГОРЯЧА. И закончил добавлением к слогу ШЬ буквы А для чтения КАША (а не КАШЬ), рис. 38–12.
Итак, древнейшая русская надпись есть надпись смешанная, и она гласит: ГОРОЧА КАША, что означает ГОРЯЧА КАША. Она соответствует и здравому смыслу, и надписям на других сосудах. Тем самым, древнейшая русская надпись на сосуде содержит слоговой знак N с чтением КА. Данный текст написан на основе моей заметки [51, с. 126–127].
Кана из Тирии. Сосуды N-типа известны с черняховского времени; на одном из них сделана надпись, рис. 38–13 [52, с. 27, рис. 5–2]. Надпись выполнена слоговым письмом и обозначает слово КАНА; однако, чтобы на конце был прочитан звук А латинская буква «а» добавлена в конце в необычном начертании — лежа. Получается слово КАНА, рис. 38–14, что уже было мной прочитано в [49, с. 125, рис. 6].
Черепок из Белгорода № 1. На верхней части амфоры из Белгорода Киевского имеются надписи как с одной стороны, рис. 39-1, так и с другой, рис. 39-2 [53, с. 286]. Первую надпись как ИЛИЯ читала А.А. Медынцева [47, с. 189]; с другой стороны она находила ЮС МАЛЫЙ и “три небольшие неясные буквы” [47, с. 189]. В своей статье она удревняет находку с конца XI до рубежа X–XI века. В отличие от других более осторожных исследователей, А.А. Медынцева категорически заявляет, что “ надпись на корчаге, безусловно, кириллическая” [47, с. 190]; в то же время, недоумевая по поводу ЮСА, она высказывает “ сомнения в прочтении и истолковании трех букв, написанных более мелкими и слабыми черточками, которые, исходя из кириллического или греческого алфавита, прочтению не поддаются. Но, по свидетельству Е.А. Мельниковой, они могут быть сопоставлены со скандинавскими рунами” [47, с. 189]. Последнее замечание знакомо: славянские слоговые знаки пытались читать как германские руне не менее полудюжины эпиграфистов, но ничего из этого не выходило. Я читаю надпись на одной стороне как кирилловскую, ИЛЬИНА (а не ИЛИЯ), рис. 39-3, а на другой стороне — как слоговую, КАНА-ТО, НЕ ЛЕЙ! рис. 39-4. Тем самым, надпись предупреждает, что в кану заливать жидкость нельзя, ибо кана принадлежит Илье. Я уже читал эту надпись прежде [49, с. 125, рис. 8].
