– Иди в дом, – строго сказал ему Филатов.
Пацан подчинился.
Десантник подошел к поскуливавшему мерзавцу, который, пошатываясь, размазывал по лицу кровавые сопли, и с брезгливостью отвесил ему жестокую пощечину. Силуэты его напарников виднелись уже в конце улицы.
– Понял, животное? – со злостью спросил Юрий.
– По... по... понял...
– Вали, еще раз увижу – убью.
Полумертвый от страха «борец за чистоту расы», каких расплодилось множество в последние годы в Питере и окрестностях, заковылял вслед за собратьями по «высокоинтеллектуальным» развлечениям. На крыльцо дома высыпало с полдюжины хипов и хипушек.
Филатов подхватил сумку и пошел к настороженно глядящим на него ребятам и девчонкам.
– Привет от Спейса, народ!
«Народ» заулыбался, загомонил, а худенькая, как тростинка, девчонка в джинсах и майке с Джоном Ленноном обхватила Филатова за шею и поцеловала в бороду.
– Я покраснел, – заявил он, возвратив поцелуй. – Правда, под бородой не видно. Пошли, братишки-сестренки.
Ночь на «флэте» с питерскими хиппи помнилась Филатову долго. «Пацанва» – главной, кстати, оказалась та самая девчонка, по прозванию Хома, – была не старше семнадцати лет от роду. Хоме было почти восемнадцать, о чем она с гордостью сообщила Юрию. Ему, почти сорокалетнему «старику», все просто в рот смотрели, и он буквально растаял рядом с этими умными ребятами, кое-кто из которых читал в оригинале Аполлинера и слушал не только Бориса Гребенщикова, но и национальную музыку народов Балкан и Памира. Им-то он в подробностях и рассказал историю Ядвиги Ольшевской – к слову пришлось. Когда закончил, упомянув и про дневники, и про стихи, один из хиппи, Гомер, сказал:
– Мой дед через это прошел. Только не через Кенгир, а через Норильское восстание. Там тоже тысячи людей положили... Я хотел туда «стопом» дойти, да свалился по дороге, недели две в Туруханской больнице провалялся, потом с ментом домой отправили... Самую малость не дошел.
Юрию показалось грехом поить водкой этих пацанов и девчонок, перевидавших, впрочем, за свои небольшие годы огни и воды южных и северных трасс. Они накормили его, и Хома, как ласковая кошка, когда уже под утро все разошлись спать, прильнула к нему и сделала все, чтобы ему было хорошо.
Весь следующий день они провели как во сне – такого взаимопонимания Филатов не достигал еще ни с кем. А под вечер приехал Диспетчер, довольный как слон: его Лена накануне родила девочку и роды прошли благополучно. По этому поводу он притащил с собой целый мешок вкусностей, хорошего вина, и члены маленькой коммуны закатили пир горой. Юрий ближе к полуночи вынужден был оторвать счастливого папашу от компании и уединился с ним во дворе, на лавочке под окном.
