— Как видишь, ты не произвел на меня никакого впечатления ни своим вчерашним золотом, ни сегодняшним зверем.
Пирр не выказал неудовольствия столь дерзкой речью. Наоборот, казалось, непреклонность и неподкупность Фабриция произвели на него благоприятнейшее впечатление и вызвали сильное желание привлечь его на свою сторону. Он уговаривал Фабриция убедить римлян заключить мирный договор, а затем предложил ему отправиться в Эпир и поступить к нему на службу.
— Если ты согласишься, — сказал Пирр, — я назначу тебя первым полководцем и осыплю наградами и почестями, как самого близкого друга.
— Нет, — ответил Фабриций. — Я не могу принять эти предложения, и не в твоих интересах настаивать, ибо, если я отправлюсь с тобой в Эпир, твой народ, узнав меня, потеряет уважение к тебе и захочет сделать меня царем вместо тебя.
Возможно, слова Фабриция следует понимать как остроумный ответ на затею Пирра со слоном, поскольку если предположить, что Фабриций говорил серьезно, то его пришлось бы заподозрить в тщеславии и пустом бахвальстве, что абсолютно несовместимо с тем, что мы знаем о нем. Так или иначе, но ответ Пирру понравился: чем лучше он узнавал римлян, тем сильнее желал покончить с войной и заключить с ними союз. Вот только римляне настойчиво отвергали все попытки договориться, разве что если Пирр сначала навсегда покинет Италию, с чем тот никак не мог согласиться. Это было бы для него равносильно признанию полного своего поражения. В общем, обе стороны серьезно готовились к войне.
Огромная римская армия отправилась из столицы на юг под командованием двух консулов: Сульпиция Севера и Деция Муса. Полководцы привели войска в Апулию — страну, лежавшую на западном побережье Италии к северу от Тарента. Здесь они разбили лагерь в долине у подножия Апеннин близ города Аускул. Перед лагерем протекала река, за лагерем возвышались горы. Река, широкая и глубокая, прекрасно защищала римский лагерь. Узнав о приближении римлян, Пирр во главе армии отправился им навстречу, подошел к долине, где стояли лагерем римляне, и расположился на противоположном берегу. Таким образом армии оказались близки друг к другу, их разделяла лишь река. Возник вопрос, следует ли форсировать поток и нападать на врага; причем ни одна сторона не решалась сделать первый шаг.
Пока обе армии ждали благоприятной возможности атаковать врага, со страхом думая о грозящих им опасностях, суеверие подорвало боевой дух и уверенность воинов Пирра. В армии распространился слух о том, что римский полководец Деций Мус наделен магической силой, способной в определенных обстоятельствах погубить всех, кто осмелится противостоять ему. И хотя греки, похоже, не боялись оружия римских легионеров, таинственная божественная сила, которую их воображение приписывало римскому консулу, вызывала в них неодолимый ужас.
