Криспин ухватился за древко стрелы, но та прочно сидела в мертвом теле. Сыщик выхватил кинжал и разрезал пропитанный кровью сюрко курьера от ворота до стрелы.
Уинком схватил руку Криспина, в которой был кинжал.
— Святая Мария! Что ты делаешь? Да почему просто не обломить ее?
— Мне нужна вся стрела. Вы не возражаете?
Заворчав, Уинком выпустил руку Криспина.
— Осквернение трупа? Ничуть не возражаю. Тебе все равно дорога в ад. Если ты хочешь попасть туда поскорее, я не буду мешать.
Криспин слой за слоем продолжал резать окровавленную ткань, задубевшую, бурую. Крови вытекло много, учитывая, что стрела попала курьеру в сердце. Разрезав рубашку, Криспин добрался до кожи убитого. Пальцами разодрал материю вокруг раны. Покойника, естественно, не обмыли, и запекшаяся кровь, как ржавчиной, покрывала грудную клетку и рану. Кожа вокруг была пепельно-серой в неярком свете факелов. Криспин потянул за стрелу, но она по-прежнему не поддавалась. Он глянул на Уинкома. Шериф неодобрительно покачал головой, наверняка зная, что собирается сделать Криспин. Тот вонзил нож в рану рядом с древком стрелы, прошелся кинжалом вокруг, взрезая тело. Он старался думать, что оно ничем не отличается от любого другого мяса, например, на обеденном столе, от мяса, которое не станет кровоточить. Но от сознания того, что это как-никак человеческая плоть, его слегка замутило.
Криспин взялся застрелу, подвигал ее, покачал, чтобы высвободить кончик. Тело немного приподнялось, когда Криспин потянул за древко, издало отвратительный чавкающий звук — и отпустило стрелу.
Гест осмотрел металлический наконечник и блестящую кровь на нем. Вытер кинжал о сюрко покойника и убрал в ножны.
— Что ты собираешься с ней делать? — спросил шериф, даже не пытаясь скрыть отвращение.
— Я знаю, кто ее изготовил. Хочу показать ему для опознания.
— Разве этим занимается не служба шерифа?
Криспин вытер стрелу о простыню и засунул за пояс.
— Только если вы будете настаивать.
Уинком посмотрел на стрелу, надежно упрятанную за ремень Криспина. Он наклонился вперед, на лицо шерифа упала тень.
— А что с Терновым венцом? Ты его еще не нашел?
— Пока нет. Вы можете не сомневаться, что, как только я его найду, все об этом узнают.
— Что это означает? Что ты замышляешь, Гест?
— Ничего, господин шериф. Вы позволите мне идти?
Уинком сердито на него посмотрел и глубоко вздохнул. От выдоха через ноздри у него зашевелились усы.
— Я знаю, что ты напрашиваешься на неприятности, и я прослежу, чтобы ты угодил на виселицу. Если только ты не утащишь меня за собой.
