Он поднял крышку ларца. Изнутри он был обит красным бархатом. В углублении в центре лежал венок, сплетенный из тростника; плетение было узорчатым — в виде ромбов и зигзагов. Из тростникового венка тут и там торчали большие черные шипы, причем некоторые до трех-четырех дюймов длиной. Криспин провел пальцем по одному из шипов.
— Любопытно.
— Что это?
— Представления не имею. Похоже на венок… с шипами. Очень неприятно.
— Терновый венец?
— Терновый венец? — Он посмотрел на Лайвит. — Может, вы и правы.
— Неужели тот Терновый венец?
Она отступила на шаг, подхватив растрескавшимися пальцами свои залатанные юбки.
— Да вряд ли. Возможно, это Терновый венец для праздничных дней.
Криспин опустил крышку и провел ладонью по золоту и драгоценным камням. Взял ларчик, положил его в деревянный ящик, убрал в курьерскую сумку и повесил ее себе на плечо.
— Постойте-ка! Что вы собираетесь с этим сделать?
Лайвит протянула к сумке руки, жадно шевеля пальцами. Столько золота — целое состояние для таких, как она. Да, собственно, и для него, Криспина, тоже.
— К вашему сведению, беру на сохранение. Что же до него… — Он взглянул на покойника. — Мне придется вызвать шерифа.
— Но ведь он арестует Грейс!
Девушка вскочила и обняла Лайвит.
— Она наверняка невиновна, — сказал Криспин. — Я могу убедить в этом шерифа.
— А я — не могу! — воскликнула сквозь рыдания Грейс. — Я его застрелила.
Лайвит сердито посмотрела на Криспина.
— Какой вывод сделает из всего этого шериф?
Криспин вздохнул, представил лицо Уинкома.
— Боюсь, он ее повесит.
Грейс взвыла, и Лайвит стала успокаивать сестру, нежно обнимая за плечи, уговаривая и покачивая.
Криспин размышлял, потирая покрывшийся щетиной подбородок. Первым делом надо увести отсюда Грейс, но он не мог привести женщин к себе. Эта ведьма, жена его хозяина, устроит скандал.
В горле пересохло, и он подумал, что в самый раз отправиться в «Кабаний клык».
Криспин покинул сестер, чтобы поискать во дворе какие-нибудь улики, но ничего не обнаружил. Женщины быстро собрали свои жалкие пожитки, вышли к нему, и они двинулись в Шамблз. Лайвит тащила Грейс за собой.
— Страсти Христовы, успокойся, Грейс! Ты меня мучаешь!
Грейс затихла, только изредка шмыгала носом. Оставив сестру самостоятельно тащиться по грязи, Лайвит догнала Криспина и с вызовом, оценивающе на него посмотрела.
— Куда мы идем?
Криспину не нравился ни тон Лайвит, ни ее постоянное сквернословие. Она была женщиной самого низкого пошиба, чуть лучше проститутки.
