Тогда Конфуций был всего лишь безвестным сыном впавшего в бедность воина, поэтому не кажется вероятным, чтобы ему именно в тот раз позволили говорить с Цзин-гуном. Кроме того, похоже, что в тот раз он не встречался и с Янь-цзы, первым министром княжества Ци, хотя, по-видимому, часто слышал об этом популярном государственном деятеле. Так, в «Изречениях» записано утверждение Конфуция: «Янь Пинчжун (то есть Янь-цзы) хорошо знал, как заводить друзей, и, сколько бы ни продолжалось знакомство, он выказывал ту же степень уважения». Позже, заняв высокую должность министра юстиции (да сыкоу), Конфуций сопровождал правителя Лу, Дин-гуна, на встречу с циским Цзин-гуном. В ходе встречи он разгадал уловку Ци с танцами вооруженных восточных варваров, целью которых было устрашение лусцев, и сделал суровый выговор Цзин-гуну и его первому министру Янь-цзы. (Эту историю рассказывают все три комментария к «Чуньцю».) Повествование кажется несколько преувеличенным, но Янь-цзы, хоть и был предшественником Конфуция, видимо, пережил Цзы Чаня и, пожалуй, действительно мог встретиться с Конфуцием после того, как последний стал чиновником в Лу.
Существует множество пассажей в «Изречениях», где Конфуций высказывает суждения об известных государственных деятелях периода Чуньцю. Среди них есть четыре упоминания о достижениях Гуань Чжуна, министра циского Хуань-гуна, сплотившего государства центральной равнины и образовавшего северную коалицию для обороны от набегов варварских племен. Следующий по числу упоминаний – Цзы Чань, о котором говорится трижды. Благодеяния Гуань Чжуна, совершенные им в помощь цискому Хуань-гуну, Конфуций описывал так: «Если бы не было Гуань Чжуна, мы бы сейчас ходили с распущенными волосами и запахивали одежды налево; вплоть до нынешнего дня люди пользуются его благодеяниями». Это значило, что, если бы Гуань Чжун не организовал защиту против варваров, народ Китая, несомненно, причесывался и одевался бы, как варвары. Есть и рассуждения о Цзы Чане. Во фрагменте, относящемся к цискому Гуань Чжуну, Цзы Си, первому министру государства Чу, и Цзы Чаню, говорится: «Некто спросил о Цзы Чане, и учитель ответил: «Он был добрым человеком». На вопрос о Цзы Си он отвечал: «О! Тот человек!», а на вопрос о Гуань Чжуне отвечал: «Он был таким человеком, что, когда он отнял город Пянь с тремя сотнями дворов у семьи Бо, хотя главе этой семьи пришлось есть грубую пищу и жить в бедности, он не сказал ни слова о том, что обижен». Конфуций отказывается говорить о Цзы Си, потому что не хочет упоминать его в такой компании, хотя Цзы Чаня он считает возможным поставить рядом с Гуань Чжуном. В то время как первого отличало сочувствие к людям, Конфуций настаивает, что, хотя Гуань Чжун и проявлял суровость по отношению к другим, его величие было таково, что они молча соглашались с таким обращением и до самой смерти не жаловались на него. Цзы Чань не так значителен, как Гуань Чжун, хотя его достоинства и позволяют упомянуть его рядом с ним. Очевидно, Конфуций очень уважал Цзы Чаня как своего предшественника.
