— Ни хрена ты не понимаешь, командир, — покачал головой Рус. — Пока что. И это нормально — время еще не пришло. А вот настанет оно или нет, зависит только от тебя…
Туманные разглагольствования Руса прервал скрип открываемой двери. Я перевел взгляд со своего собеседника на того, кто стоял на пороге кабинета, — и мои брови от удивления невольно поползли вверх по надбровным дугам.
На пороге, облаченный в камуфлу с «винторезом» за спиной, стоял не кто иной, как Большой Грогги. Его «балаклава» была спущена вниз и свободно лежала на шее наподобие шарфа.
«Не, реально распустил Рус своих волкодавов, — ни к селу ни к городу, — подумал я. — Посторонний на территории, а они с открытой мордой шляются по объекту».
Брови Грогги сделали движение, аналогичное моим, после чего его рука шевельнулась по направлению к винтовке. Шевельнулась — и вернулась обратно. Видимо, боец сообразил, что ежели опасный противник квасит с непосредственным начальством, то расстрел врага на месте временно откладывается.
— Подойди, — кивнул Рус, и Грогги четко выполнил приказ, чуть ли не строевым отмерив расстояние от двери до столика с вином и бокалами.
— А теперь слей в бокал моего друга граммов пятьдесят крови, — скучно сказал Вельский, словно просил официанта повторить порцию «Хеннесси».
Грогги слегка перекосило.
— Командор, — пробормотал он, неуверенно засучивая левый рукав. — Но личный приказ великого Мехиаеля…
— Для тебя существуют только мои приказы! — неожиданно громко и неприятно прошипел Рус, резко подаваясь вперед в своем кресле.
Резные подлокотники затрещали, и я увидел, как холеные пальцы Вельского сминают старинное дерево, которое в месте контакта с его внезапно удлинившимися ногтями пошло мелкими трещинами. А еще я увидел, как верхняя губа моего бывшего командира отделения, подрагивая, приподнялась, словно у дикого зверя, обнажая неестественно длинные и острые клыки.
Грогги вздрогнул и заторопился, обнажая предплечье. Но в замешательстве он оставался недолго. Его правая рука метнулась к плечу, на котором рукоятью вниз в дорогих заказных ножнах фирмы «Sergeich» был закреплен «Шайтан» — козырной вариант известного кинжала российских спецподразделений с наборной кожаной рукоятью, на клинке которого между лезвием и гардой мелькнуло знакомое клеймо — летучая мышь на фоне глобуса, виденное мною множество раз и о смысле которого я как-то до сей минуты не задумывался.
И пока я сопоставлял увиденное с недавними событиями, а проще говоря тормозил, Грогги полоснул свою руку у запястья. В мой бокал упали тяжелые капли из рассеченной вены. А я, выпав из ступора, перехватил взгляд своего недавнего соперника по боям без правил. Н-да, не себя, явно не себя только что хотел полоснуть отточенным до бритвенной остроты лезвием Большой Грогги. Но не посмел ослушаться приказа. А если бы посмел, то вряд ли я что смог бы противопоставить по причине внезапно накрывшего меня экстренного торможения.
