— Знаешь, ты кто? — спросил Мухарбий.
— Кто?
— Ты белый сайгачонок.
— Это хорошо или плохо?
— Это очень хорошо, сынок, это счастье.
— А что такое счастье?
— Это что ты нашел нас, а мы нашли тебя, сын мой! — Старик вытирал слезы рукавом.
— А вы долго искали меня?
— Долго, сынок. Много лет искали.
— Почему же сразу не взяли меня? Мне там было так скучно, а одна тетя все время говорила, что я бедный, что у меня нет ни папы, ни мамы, что они умерли.
— Она не знала, сынок. Она так думала. А мы, видишь, все живые, и ты наш сыночек, ты наш Ногай! Гордое это имя, сынок!
Вот какова жизнь у людей. Час назад Мухарбию казалось, что несчастнее человека, чем он, нет на свете. Проклял он день своего рождения. И тут же — свет яркий, счастье. Кто мог бы подумать, а?..
— Ты почему плачешь, папа-дядя?
— Как же, сынок, не плакать? Я тебя так долго искал. Потерял надежду… и вдруг… Это я от радости, сынок. Пусть теперь делают со мной что хотят. Пусть на пенсию, пусть куда угодно, к дьяволу, пусть! Теперь мне ничего не страшно, сынок, родной мой!
— Ты ничего не боишься, папа-дядя?
— Ничего.
— И волка?
— И волка не боюсь.
— Почему?
— А потому, что ты у меня есть, ты, сынок! — И отец обнимает нежно прильнувшего к нему Ногая.
Однажды Мухарбий решил взять с собой мальчика, чтобы показать ему белого сайгака, о котором уже почти все знали не только в Терекли-Мектебе, но и во всей ногайской степи. Весть летит быстрее ветра. Кадрия очень просила не брать мальчика в степь, но этот смышленый, понятливый Ногайчик обнял ее, поцеловал и упросил, чтобы она разрешила ему поехать с отцом.
Мухарбий укатил, рассказывая по дороге мальчику сказку о белом сайгаке и о белой девочке. Родилась в одной ногайской семье белая девочка. Умерла у нее мать, и отец женился на другой. Мачеха не любила белую девочку, искала случая избавиться от нее. Девочку дразнили и взрослые и дети. Она пряталась дома, не выходила на улицу. Только иногда отец водил ее на прогулки. Может быть, потому, что она была несчастна, отец ее очень любил. И вот злая мачеха отвела белую девочку далеко-далеко в степь. Присели отдохнуть и поесть. Девочка так устала, что тотчас заснула, положив голову на подол стеганой шубы мачехи. Злая-презлая мачеха отрезала ножом подол своей шубы, тихонько встала и ушла. Бросила в степи девочку, эту маленькую беспомощную крошку. Радовалась, что удалось от нее избавиться.
Маленький Ногайчик прижался к Мухарбию и слушал сказку затаив дыхание.
