– Вы скучаете по своей матери? – прервал его Анакин.
Этот вопрос сбил Оби-Вана с толку, но он быстро пришел в себя и ответил:
– Нет. Не скучаю. Я никогда ее не знал. Я был младенцем, когда появился здесь, в Храме.
– Тогда, может, мы договоримся, – сказал Анакин, и Оби-Ван услышал, как мальчик пытается сдержать дрожание в голосе. – Вы не будете жалеть меня за то, что я когда-то был рабом, а я не буду жалеть вас, потому что вы не скучаете по своей матери.
Оби-Ван снова не знал, как ответить, но он решил, что сейчас не время обсуждать опасность формирования личной привязанности, что может навредить суждениям и действиям джедая. Вместо этого он встал и произнес:
– Ты напомнил мне, падаван, что мы должны учиться друг у друга. Теперь поверь, что я не жалею тебя из-за твоего прошлого или чего-либо другого.
– Тогда договорились, – сказал Анакин, протягивая руку Оби-Вану.
Оби-Ван все еще сомневался логике сделки Анакина, но улыбался, пожимая руку мальчика.
– Уже поздно, – сказал Оби-Ван. – Возможно, завтра ты расскажешь мне истории о гонках на болидах.
Сразу же засияв, Анакин произнес:
– Может, нам тоже поехать на Маластар!
– Терпение, падаван. Терпение.
Размышляя над своим ученичеством с Куай-Гоном Джинном, Оби-Ван Кеноби знал, что не всегда был самым послушным учеником. На самом деле, он был иногда даже безрассудным. Теперь, спустя десять лет после того, как Оби-Ван начал обучение Анакина Скайуокера, он стал больше ценить Куай-Гона как учителя. Такой же упрямый и независимый, он также был терпелив и щедр, и считал, что этих двух качеств ему все более не хватает.
Иногда обучить чему-то Анакина казалось трудным. Ему недавно исполнилось двенадцать, и, несмотря на обучение Оби-Вана, Анакин до сих пор позволял своим эмоциям – особенно страху и злости – брать над собой верх. Самое слабое поощрение заставляло его светиться от гордости, в то время как малейшая критика делала его раздражительным и обидчивым. Оби-Ван был сильно обеспокоен признанием Анакина о своих кошмарах, в которых его мать умирает на Татуине.
Неоднократно Оби-Ван размышлял:
«Если бы Анакин начал свое обучение с младенчества...»
Не помогло даже то, что каждый джедай в Храме знал об утверждении Куай-Гона о пророчестве, что Анакин – Избранный. Это поставило Анакина в центр большего изучения, чем любого другого падавана в истории. Хотя Анакин никогда не говорил, что он Избранный, из-за его ассоциации с пророчеством, он получал больше внимания, чем ожидал. Со времен битвы при Набу даже Верховный Канцлер Палпатин серьезно заинтересовался мальчиком.
