Орн действительно почувствовал себя дома.
— А мне и кажется, что я дома,— улыбнулся Орн.— Знаете, ваш дом так напоминает мой родной — на Каргоне. Насколько я его помню. Я поразился, увидев его с воздуха. Если бы не месторасположение — практически идентичен.
— Мы с твоей мамой одинаково смотрели на жизнь, когда учились в школе,— ответила Полли.— Мы были очень близкими подругами. Мы и сейчас близки.
— Вы, наверное, сделали все это для меня,— сказал Орн. Собственный голос вызвал странное, враждебное по отношению к себе чувство. «Какая пошлость! Какое лицемерие!» — Я даже не знаю, как смогу отблагодарить вас,— тем не менее продолжал он.
Со стороны двери, за спиной Орна, раздался низкий мужской голос.
— А, вот вы где!
Обернувшись, он увидел Ипскотта Буллона, Верховного Комиссара Лиги, предполагаемого заговорщика.
Высокого роста, с угловатыми чертами лица, черными пронзительными глазами под густыми бровями и мягкими редеющими волосами, он производил впечатление человека довольно неловкого.
«Буллон явно не похож па диктатора или заговорщика»,— подумал Орн.
Верховный Комиссар прошелся по комнате. Низкий голос, казалось, заполнил собой все пространство.
— Рад, что ты уже поправился, сынок. Надеюсь, тебе здесь понравится. Если что-то не так — скажи…
— Все…— Орн запнулся,— прекрасно.
— Льюис сейчас сказал, наше жилище напоминает ему родной дом на Каргоне,— вставила Полли.
— Старомоден, но этим он нам и нравится.— Буллон усмехнулся.— Не люблю я современное направление в архитектуре. Уж больно механистическое. Мне подавайте четырехугольный дом с центральной точкой вращения.
— Вы говорите точь-в-точь, как мои родители.
— Хорошо! Отлично! Обычно наша гостиная развернута окнами на северо-восток, к столице. Но, если тебе хочется свежего ветерка, солнца или, наоборот, спрятаться от него,— пожалуйста, не стесняйся — крути дом как хочешь.
— Спасибо большое. На Каргоне мы обычно разворачивали дом к морю. Нам нравится морской воздух.
— Нам тоже. Ты обязательно расскажешь мне о Каргоне. Мне хочется знать твое мнение по многим вопросам.
— Я думаю, Льюису надо побыть одному,— сказала Полли.— Сегодня — его первый день после госпиталя. Мы не должны переутомлять его.
«Она выпроваживает его,— подумал Орн.— Она даже не сказала ему, что я с семнадцати лет не был дома».
Полли подошла к окну, и отрегулировала его на нейтрально-серый, подкрутив настройку селектокола. Освещение в комнате приобрело зеленоватый оттенок.
