И тогда Дарья Христофоровна уехала из России.
Она металась по Германии, которую никогда не любила, мечтала вернуться в Англию, однако Пальмерстон воспротивился этому. В конце концов Дарья Христофоровна приехала в Париж, где встретила многих старых друзей по политическим забавам и обрела новых. Так, у герцога Брольи, тогдашнего министра иностранных дел Франции, ей представили историка Франсуа Гизо.
Он сидел рядом с княгиней Ливен за обедом, но ничего не ел, а только наблюдал за ней. Гизо поразили печальное выражение ее лица и манеры, исполненные достоинства. Она была в глубоком трауре и, ему показалось, находилась под гнетом тяжелых мыслей, потому что то начинала разговор, то неожиданно прекращала его.
Собственно, ему не нужны были никакие разговоры. Он упивался ее присутствием, ее обществом, он больше ничего не хотел, как только чтобы этот обед длился бесконечно и она всегда сидела рядом с ним.
Красота этой удивительной женщины произвела на Гизо потрясающее впечатление. Ему чудилось, будто он видит ледяную статую, внутри которой горит пламя. Он смотрел на ее рассеянно блуждающие прекрасные глаза, на потемневшие от слез веки, на тонкие завитки волос, выбившиеся из-под траурного чепца. Черный цвет не шел ей, делая исхудалое лицо очень бледным. Возле розовых вздрагивающих губ легли горестные складочки. Гизо смотрел на ее шею, окруженную черным кружевом. Шея была гладкая, стройная, нежная… Шея и руки – вот что прежде всего выдает возраст всякой женщины. Он украдкой поглядел на ее руки, свободные от перчаток. Ногти словно розовые миндалины, тонкие длинные пальцы с голубыми прожилками вен. Гизо прикинул, сколько ей лет. Говорили, будто бы пятьдесят… Чепуха! По виду лет на пятнадцать меньше. Правда, когда она пытается улыбнуться, под глазами собираются лучики морщинок.
Гизо зажмурился. У него внезапно перехватило горло от странного, давно забытого чувства. Что происходит с его сердцем, почему возникло ощущение, будто она, эта женщина с гладкой и юной лебединой шеей, трогает его своими длинными пальцами?
Позднее, он увидит и узнает все ее морщинки, тайные и явные, услышит, как она плачет и смеется, вздыхает, молчит, спорит, ссорится… Но никакие, даже самые неприятные открытия уже не смогут искоренить любви, которая поселилась в его сердце с той первой встречи в доме герцога Брольи.
С этого вечера началась их дружба, их любовь, их связь.
Дарья Христофоровна была бесконечно благодарна своему новому другу, который искренне пытался вернуть ее к жизни. Но ей было мало нежной привязанности Гизо, чтобы вылечиться от боли в разбитом сердце. Она была лишена двух вещей, которые любила больше всего на свете: феерического, пьянящего занятия шпионажем и общества любимого, обожаемого принца. Его она не могла вырвать из сердца, как ни старалась.
