Однако Политбюро ЦК, будучи стесненным необходимостью искать международной помощи в борьбе с голодом, в конце 1921 — начале 1922 года было вынуждено, с одной стороны, проявлять сдержанность и избегать огласки фактов преследований своих политических оппонентов, а с другой стороны, вести самую «беспощадную борьбу» с ними, как формулировал сам Ленин, придерживаться самого «максимального недоверия» к ним «как к опаснейшим фактическим пособникам белогвардейщины»[75].
2 февраля 1922 года Политбюро предписало ГПУ продолжать содержать в заключении меньшевиков, эсеров и анархистов, а также принять скорейшие меры к переводу в специально приспособленные места заключения в провинции наиболее активных и крупных представителей антисоветских партий, приняв также меры к тому, «чтобы как этот перевод, так и условия заключения, не вызывали новых осложнений в местах заключения»[76].
В большевистском Политбюро можно было обнаружить довольно широкий спектр мнений по поводу дальнейшей судьбы потерпевших политическое фиаско руководителей и рядовых членов бывших социалистических партий. Несомненно, что, например, точка зрения Каменева в этом случае заметно отличалась бы от позиции Троцкого, а у последнего — от Сталина. Однако определяющим в политике последовательной травли бывших союзников в борьбе с царизмом и контрреволюцией являлось безусловно мнение Ленина. В политической биографии Ленина до семнадцатого года заметно, что он гораздо больше уделял сил и времени на борьбу со своими социалистическими и либеральными союзниками-конкурентами, нежели против самого самодержавия. Эту особенность своего политического менталитета Ленин сохранил и после революции. И. Белостоцкий, один из ленинских слушателей в Лонжюмо, в воспоминаниях привел интересный эпизод, когда Ленин устроил в школе дискуссию, доказывая, что в революции меньшевики не могут быть союзниками, что они будут только мешать руководить движением. Дискуссия была столь горяча, что рассерженный Белостоцкий вышел из помещения и уселся на лавочке под каштанами. После занятий к нему подкатил на велосипеде Ленин и примирительно пошутил. Белостоцкий посетовал: «Уж очень Вы, Владимир Ильич, свирепо относитесь к меньшевикам». Тогда Ленин наклонился к нему, сидящему на лавочке, и сказал: «Если Вы схватили меньшевика за горло, так душите». — «А дальше что?» — Ленин наклонился еще ниже и ответил: «А дальше послушайте, если дышит, душите, пока не перестанет дышать». Сказавши это, он сел на велосипед и уехал
