— Не советую лгать. Если пойму, что ты лжешь, тебе хуже будет, — сказал он, пристально глядя на мать Джима.
Глаза миссис Рассел гневно блеснули.
— Зачем мне лгать? Убери руки!
Вдруг из комнаты мистера Рассела донесся скрип пружин, а вслед за ним раздался хриплый голос:
— Марта?! Марта, ты здесь?
— Да, Джордж, — дрожащим голосом ответила миссис Рассел. — Я могу принести тебе чай.
Старик что-то проворчал, и пружины кровати снова скрипнули.
Мотоциклист бесшумно двинулся вперед, толкая миссис Рассел впереди себя.
Под лестницей находился большой стенной шкаф. Открыв дверцу, мотоциклист затолкал миссис Рассел внутрь.
— Никому не рассказывай о моем визите, если хочешь увидеть своего сына живым, — спокойно произнес он. — И сделай так, чтобы старик не шумел.
Затем закрыл дверцу шкафа, запер ее на защелку и вышел из дома. Через две минуты его мотоцикл затарахтел в отдалении.
Миссис Рассел сидела в кромешной темноте, закрыв лицо руками, а наверху беспокойно ворочался в постели ее муж.
Подойдя к банку, Джим услышал позади себя шаркающие шаги и чье-то прерывистое дыхание. Обернувшись, он увидел Уилберфорса.
— О, Рассел, доброе утро, — произнес управляющий.
— Доброе утро, сэр, — ответил Джим с улыбкой, которой обычно подчиненные одаривают своих боссов.
Уилберфорс был одет в добротное черное пальто и серую фетровую шляпу. Он внимательно оглядел Джима, и молодой человек почувствовал, что босс неспроста догнал его возле самой двери.
— Сегодня вы выглядите лучше, — заметил управляющий, когда они миновали охранника, гордо взирающего на спешащих на работу банковских служащих. — На прошлой неделе меня очень встревожил ваш вид.
— Жаль, что я вас расстроил, сэр.
— Вы выглядели ужасно.
— Дело в том, что у меня были неприятности личного характера, но сейчас все уладилось.
— О, понимаю. Я рад, что все утряслось. — Бледно-голубые, слегка навыкате глаза Уилберфорса буквально буравили Джима. — Надеюсь, ничего серьезного?
— Ничего серьезного, сэр.
— Ну, и слава Богу. — Уилберфорс кивнул на дверь своего кабинета: — Зайдите ко мне на минуту. Хочу с вами переговорить. — И устремился вперед, кивая головой на приветствия клерков и машинисток.
Джим вошел в кабинет, и тяжелая дверь медленно закрылась за его спиной. Уилберфорс снял пальто и шляпу.
— Признаюсь, Рассел, что ваше поведение весьма встревожило меня, — заговорил он. — Во вторник вы были в полном порядке, но после нашего разговора, последовавшего за лекцией, вы очень изменились и оставшуюся часть недели были не похожи на самого себя.
