— Про Эрфурт я и сам знаю, — буркнул Евгений, остывая.
— Откуда?
Миронов рассказал про Наташкину подсказку о «Браугольде». Симонов покрутил головой:
— Молодец у тебя баба, догадливая. И держится она там хорошо, не раскисает, истерик не устраивает.
— Но вам же кто-то о ней докладывает? Значит, он знает! Взять за душу и потрясти!
— Не так все просто, парень, — тихо сказал Симонов. — Не так все просто… Есть у меня к ним подходы, но очень пока слабые, тоненькие. Этот человек сам твою жену не видел, только по разговорам знает то, что мне сообщает. Они, суки, пятый год от меня ускользают! Только в последнее время стал подбираться к ним вплотную. А они почувствовали и стали ко мне убийц подсылать. Вот, теперь тебя… Слушай, что мы с тобой эту ослиную мочу цедим?! Давай водки жахнем! А то здесь и выпить по-хорошему не с кем!
— И с вашими людьми нельзя?
— Они же все не русские! Так, агентурная сеть, за деньги работают.
— Но ведь и предать могут, — осторожно сказал Евгений. — Если кто-то большие деньги предложит.
— Могут, — кивнул Симонов, — поднимаясь из кресла. — Пока, правда, не случалось такого.
Он сам прошел к бару, покопался в нем и выудил бутылку «Московской», похожую на ту, что вчера Евгений употребил на Карла. Принес ее на столик вместе с несколькими пакетиками соленого арахиса.
— Извини, другой закуски у меня здесь нет. Не предусмотрел.
— А на случай, если отсиживаться придется? — поинтересовался Миронов, скручивая пробку.
— Я тут отсиживаться не собираюсь, — сказал Симонов. — На это другие места есть, понадежнее. Да ты лей, лей, не стесняйся! Никто нас тут искать пока не будет. Если развезет, подремлешь вон на диванчике пару часов.
— Не развезет! — твердо сказал Евгений и набурлил почти полные стаканы.
Спустя два часа Миронов знал все. Или почти все. А точнее, то, что Симонов решил ему рассказать.
О том, как Алексей Васильевич, офицер Службы общей безопасности, оказался за границей, в общих чертах Евгений знал. Все-таки встречались в Анголе, во время памятной операции. Но вот что было потом? Вернувшись в Москву, он больше о нем не слышал, хотя пару раз и пытался осторожно расспрашивать у людей, обладавших большим объемом информации. Ничего, конечно, не узнал. Отделывались общими словами: «Перевели, наверное, куда-нибудь. Или погиб. Знаешь ведь, как это бывает?» Слишком засекреченная миссия была у Симонова.
Как понял Миронов, Симонов остался за границей. Не по своей воле, конечно. Приказ такой получил. А приказы, как известно, не обсуждаются. И хотя СОБ была расформирована, сотрудники ее отправлены кто в отставку, как Миронов, кто в дальние гарнизоны, кое-что из подразделений сохранить удалось. Как, например, внешнюю разведку Службы. Средства, конечно, выделяли уже не те, переподчинили другим структурам, но совсем в них не растворяли. Времена были смутные, в службах безопасности творилось черт знает что, как и во всей стране. Но среди общего бардака все же находились люди, которые знали, были уверены: период потрясений когда-то закончится. Их девизом были слова с кольца Соломона: «Все пройдет. И это пройдет». Лучшие кадры они старались сохранить, вывести их из-под удара озверевших реформаторов, которые рушили все, что попадалось под руку.
