Его жалкий вид пробудил в ней чувство сострадания.
- Я прикажу принести вам еду, - сказала она, удивляясь внезапно возникшей сухости во рту, и до сих пор не теряя надежду отложить встречу, которую сама обещала организовать.
- Боюсь, я нахлебался во время мытья воды, словно рыба, которую снова выбросили в воду из сетей и это заставило вновь заработать мой желудок.
Мария вдруг вспомнила эту грязную, вонючую воду, которую носили из купальни, и ее сразу же стошнило. Она быстро поднесла пальцы к горлу.
Кажется, он понял причину ее реакции.
- Нет, нет миледи. Я пил чистую воду, и только потом смывал ею грязь.
- Вы, я думаю, можете теперь съесть немного хлеба.
На него, казалось, снизошла задумчивость, словно он мысленно совершал путешествие в другом пространстве и времени.
- Я не стану, миледи, есть, пока не станет известна моя дальнейшая судьба. Было бы ужасно... неприятно вначале снова приучить желудок к добротной пище, в которой тебе потом все равно откажут.
Его слова намекали на тот тяжкий опыт, на те жестокие лишения, через которые ему пришлось пройти. Все это она была в состоянии только вообразить. Его неожиданная осторожность пробила похожий на сон туман, который окутал все ее существо при первом, брошенном на этого человека, взгляде. Она не должна забывать ту угрозу, которую он представлял для них, и не кудахтать над ним, как курица-несушка, не воображать, что он желает ей успеха в ее борьбе с Гилбертом. Однако он мог бы пойти на это, принимая во внимание, какая судьба ожидает его, попади он в руки Гилберта. Его могли запереть где-нибудь и держать там, покуда он не умрет с голоду, либо вышвырнуть вон из Лэндуолда без средств к существованию, - такие последствия вполне реальны после предпринятых ею шагов по представлению его Хью.
- В таком случае пора идти, - сказала она. - Хью, господин Лэндуолдский нас ждет.
Тут она поняла, что голубые английские глаза могут выражать куда более острое отчаяние, чем перед угрозой голодной смерти.
***
Мария пошла впереди Ротгара. Она делала какие-то странные рывки и постоянно оборачивалась. Хотя его походка не была столь целеустремленной, как ему бы того хотелось, все же он, спотыкаясь, выдерживал ее темп, хотя вечно бдительный сэр Уолтер несколько раз врезался в него сзади. Он старался предотвратить столкновения с ней, и такое занятие по крайней мере отвлекало его от необходимости озираться вокруг, жадно поглощать взглядом то, что больше ему не принадлежало, и ему оставалось глядеть только на Марию.
