По римско-католическому учению первородный грех отразился не столько на природе человека, сколько на отношении Бога к человеку. Бог отнял у человека сверхъестественный дар праведности, вследствие чего человек вернулся в естественнее состояние (status purorum naturalium — «состояние чистой естественности»). Этим сверхъестественным даром, до грехопадения, как уздой, сдерживалось гнездящееся в человеке стремление ко греху — похоть. Состояние человека до грехопадения отличается от состояния после грехопадения лишь так, как одетый отличается от раздетого (кардинал Беллярмин, XVII в.), поскольку сама природа падшего человека не изменилась. Вся проблема католицизма в этом вопросе состоит в том, что он в грехопадении видит только вину человека пред Богом (нарушение закона) и поэтому спасение понимается как оправдание человека, но не как исцеление. Православие понимает грех не столько как вину пред Богом, сколько как рану, которую человек наносит себе сам.
Грехом вошла смерть в человеческий род (Рим. 5,12). Апостол призывает нас «отложить прежний образ жизни ветхого человека, истлевающего в обольстительных похотях… и облечься в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины» (Еф. 4,22–24). Всё это говорит о великой нравственной порче, которой подверглась природа падшего человека, о необходимости воссоздания, обновления этой природы.
Сущность спасения в том, что Христос стал для нас начальником (началом) новой жизни, новым Адамом и что мы становимся участниками этой новой жизни во Христе. Этого, конечно, не отрицают и католики. Но, пользуясь одинаковыми с нами выражениями, они наполняют их содержанием, весьма затемняющим нравственную сущность дела Христова.
3. Доктрина о сатисфакции
Основоположником юридического истолкования дела нашего спасения явился в Римско-католической церкви Ансельм, архиепископ Кентерберийский (1033–1109), римско-католический святой, отец западной схоластики. Это он ввел в богословие термин «удовлетворение» (satisfactio) (главный «сотериологический» трактат — «Cur Deus homo» (Почему Бог вочеловечился)).
Внимание Ансельма сосредоточено не на том, какой нравственный вред наносит грех человеку, а на том, какое удовлетворение за грех человек должен принести Богу, чтобы не понести наказания. Грешить, по Ансельму, значит отнимать у Бога то, что Ему принадлежит. (Хозяин лишается того, что ему должен раб). Грешник должен вернуть Богу то, что он у Него похитил. Мало того, согласно Ансельму, взятое у Бога надо вернуть с избытком в возмещение нанесенного Богу оскорбления. Аналогии, к которым прибегает Ансельм: нанесший ущерб здоровью другого не будет в порядке, если только восстановит здоровье, надо ещё компенсировать причиненные страдания; укравший должен вернуть больше того, чем он украл (Cur Deus homo. 1,41). Грех не может быть отпущен по милосердию Божию без восстановления «отнятой» у Бога чести. Отпущение грехов без наказания было бы равнозначно отсутствию порядка и законности (1,12). «Нет ничего более нетерпимого в порядке вещей, как то, что творение отнимает у Творца должную честь и не возвращает отнятого… Ничего Бог не защищает с большей справедливостью, чем честь Своего достоинства». 0н не защитит её вполне, «если позволит ее у Себя отнимать без восстановления ее и без наказания того, кто отнял» (1,13). И хотя Ансельм признает, что человек не может не увеличить, ни уменьшить чести, принадлежащей Богу (1,15), он всю свою сотериологическую систему строит на аналогии с отношениями между оскорбителем и оскорбленным. «Невозможно, чтобы Бог терял Свою честь: или грешник добровольно отдаст то, что должен, или Бог возьмет у него силой». Поскольку Бог отнимает у человека то, что должно бы принадлежать человеку, т. е. блаженство (1,14), чтобы пользоваться блаженством, от человека требуется или не грешить, или приносить за грехи достаточное удовлетворение. (Православию чужда эта альтернатива «или-или» — от человека требуется одно — святость, и не потому, что грехом человек наносит оскорбление Божьей чести, а потому, что оскверняет самого себя). По Ансельму, «любой грех с необходимостью требует или удовлетворения или какого-либо наказания» (1,15). Без наказания или без удовлетворения Бог не может отпустить греха кающемуся. Нельзя думать, что грешник может умолить Бога и что Бог по милосердию Своему может без наказания отпустить грешнику его долг, не получив надлежащего удовлетворения. «Смешно приписывать Богу такое милосердие», — говорит Ансельм. «Отпущение может быть предоставлено лишь после того, как будет оплачен долг в соответствии с размерами греха» (1,24).
