В письме императору папа писал: «Собрат наш, архиепископ Михаил, направил нам письмо с призывом к согласию и единству… Но пусть знает твоя светлость, что до слуха нашего дошли вести о многих нестерпимых его поступках».
Ни в письме к императору, ни, тем более, в письме к патриарху папа не говорит прямо, с каким поручением легаты направляются в Константинополь. Но все содержание писем не оставляет никакого сомнения в том, что папа хотел привлечь Константинополь, а через него — и прочие Церкви Востока к признанию Римской Церкви главой и матерью всех Церквей. А это главенство, как мы видели, папа понимает не только как право осуществлять высшую административную власть над всеми Церквами, но и как привилегию на непогрешимое руководство в вопросах вероучения. Вместе с тем папа не хочет, чтобы признание такого главенства выглядело как введение чего — то нового. Он рисует дело так, что такое положение существовало всегда и сейчас существует везде, что Римская Церковь не одинока, когда учит об этом, и что исключение из общего положения представляет как раз Михаил Керулларий со своими сторонниками. Михаил, действительно, совершенно не склонен был признавать безусловный авторитет Римской Церкви и стремился, как видно, из его действий, к установлению с ней нормальных канонических отношений. Вот почему мирные предложения патриарха Михаила вызвали у папы даже большее раздражение, чем критические замечания архиепископа Охридского. Папа всеми силами старается скомпрометировать Михаила Керуллария, представить его нарушителем чего — то. В лице Михаила он видел препятствие к осуществлению своих церковных планов и считал нужным это препятствие во чтобы то ни стало устранить, едва ли понимая вполне, что это было препятствие не единственное, не обособленное и не случайное, что римской концепции церковности противостояла тут концепция кафолическая, имевшая на своей стороне прошлое Церкви и дух Нового Завета.
Кроме писем папы, легаты привезли в Константинополь и стали распространять полемическое сочинение «Против греческой клеветы». Всё сочинение написано в неспокойном, вызывающем тоне. «Вы потеряли рассудок», «дурак, если бы молчал, считался бы умным», «глупость ваша всем известна», — такие и подобные резкие выпады встречаются здесь часто. Касается это сочинение ряда обрядовых вопросов и заканчивается угрозой анафемы.
В очень спокойном тоне ответил на это сочинение монах Студийского монастыря, ученик прп. Симеона Нового Богослова, пресвитер Никита Стифат. Начинается его ответ с напоминания о любви, которая «все терпит, не превозносится, не ищет своего» и т. д. Никита пишет, что держащиеся опресноков находятся ещё «под сенью закона». Второе замечание Никиты касается поста в субботы Великой Четыредесятницы. Никита говорит о нарушении латинянами 64 апостольского правила, как известно, возбраняющего пост по воскресеньям и субботам (за исключением Великой Субботы). У латинян это нарушение имело место в Великую Четыредесятницу, когда 64-ое апостольское правило выполнялось ими лишь в отношении воскресных дней, в то время как субботы Великой Четыредесятницы у них причислялись к постным дням. Об этом отступлении латинян говорит и 55 правило VI Вселенского Собора, на которое тоже ссылается Никита Стифат.
