— У меня теперь есть деньги, — сказал я, — возвращаю вам свой долг.
Она покраснела, как всегда перед тем, как заговорить. Разыскав мою расписку, она вернула её мне, взяла деньги и сказала, что я слишком пунктуален и что она желала бы подольше иметь повод оказывать мне услуги.
— Но я должен тебе ещё за почтовую карету, — возразил я. Счёт лежал у неё на столе, я заплатил и с напускным хладнокровием направился к выходу. Она спросила, не будет ли у меня каких-нибудь распоряжений, таковых не оказалось, и она спокойно принялась за своё занятие, повернувшись ко мне спиной. Некоторое время я наблюдал за нею. Казалось, она была целиком поглощена своей работой, которую делала ловко и энергично.
Я вернулся к себе в комнату и погрузился в размышления. «Вот достойная пара тому Кальдерону, который зажигал трубку Соберано, — говорил я себе. — И хотя внешность у него весьма изысканная, он, несомненно, того же поля ягода. Если он не будет чересчур назойливым, беспокойным и требовательным, почему бы мне не оставить его при себе? К тому же он уверяет, что достаточно с моей стороны простого усилия воли, чтобы удалить его. Для чего же мне торопиться желать сейчас того, что я могу пожелать в любую минуту?»
Мои размышления были прерваны сообщением, что обед подан. Я сел за стол. Бьондетта в парадной ливрее стояла за моим стулом, предупреждая на лету каждое моё желание. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы видеть её: три зеркала, висевшие в зале, повторяли все её движения… Обед закончился, со стола убрали, она удалилась.
Пришёл хозяин гостиницы, мой старый знакомый. Было как раз время карнавала, и мой приезд не удивил его. Он поздравил меня с тем, что я живу теперь на более широкую ногу, что заставляло предполагать улучшение моих финансов, и рассыпался в похвалах моему пажу, самому красивому, самому преданному и кроткому юноше из всех, каких он когда-либо видел. Он спросил, собираюсь ли я принять участие в карнавальных увеселениях. Я отвечал утвердительно, надел домино и маску и сел в свою гондолу. Я прошёлся по площади, посетил театр, зашёл в игорный дом, играл и выиграл сорок цехинов. Домой я вернулся довольно поздно, побывав в поисках развлечений всюду, где их можно было найти.
Мой паж поджидал меня с факелом в руке внизу у лестницы, передал меня попечениям слуги и удалился, предварительно осведомившись, в котором часу явиться ко мне завтра.
— Как обычно, — ответил я, не сознавая, что говорю, и не подумав, что никто здесь не знаком с моим образом жизни.
