Их комнаты заражены. Паразиты пожирают их заживо, а они еще спрашивают про глистов. Еще одно воспоминание сгущается, пытаясь окрепнуть и обрести четкую форму, но в какой-то момент расползается.
— Ну? — Джек ждет.
Я подтягиваю рубашку и поворачиваюсь.
— И все-таки не понимаю, что это все значит.
— Люди приходят сюда, когда хотят завязать. А они не дают. Среди новых жильцов всякие попадаются. В том числе и стукачи с жучками. Приезжают, вселяются, расспрашивают о всяком, разузнают, не предлагает ли кто чего не следует. А тот, кому надо, он все слышит. Но вы чисты.
— Я только-только из тюрьмы.
— А с вами что случилось?
— Пожар.
— Не включай свет и не оголяйся. Жуки отложат яйца, если проберутся под одежду. Сдайте нам образец мочи.
Молчун тут же протягивает пустой пластиковый стаканчик из-под кофе. Спрашиваю, не пытается ли он таким образом пройти тест на наркоту.
— Нет, но кое-кто кое-где — да. Я связываю людей с тем, что они хотят. А вы? Что с вами?
— Перебрал и обгорел.
— Так что, дела шли не очень?
— Я только хочу сказать, что и сам не слишком чистый. Пописаю, и кто-то загремит за решетку. Обещаю.
— Тогда угостите сигареткой.
— Не курю.
— Дайте пять баксов.
— Почему это?
Он оглядывает комнату.
— Потому что они у вас есть.
Должно быть, мне достался один из лучших номеров. Здесь есть и раковина, и картины на стенах.
— А что я получу?
— Ну вот, поняли, — говорит Джек. — Может, и я чем пригожусь. Что ищете?
— Мне надо знать, что я делал до того, как очнулся в тюрьме. Поможете, пописаю в стаканчик и даже заплачу десять баксов за беспокойство. Нет — выкатывайтесь.
— В этом нет необходимости, — медленно, словно во сне, говорит он. — Я пришел познакомиться. Назвался. Рассказал о себе. Все по-честному. Я вас предупредил. Попросил об одолжении. Как друга. А вы так себя ведете. Никакого уважения. Я что, обидел вас чем-то?
— Все, проваливайте. Идите.
— Я вас ударил? Отнял у вас память?
— Живей. — Они не двигаются с места. — Какого черта ждете?
— Вы сказали, что дадите десять баксов, чтобы узнать все, чем занимались. Договор есть договор. Я играю по-честному.
Проходит минута, за ней другая. Ни звука, только свист телевизора. Джек как будто не замечает моей воинственности, его приятель глух и слеп ко всему остальному. В конце концов любопытство берет верх, и я даю ему десять баксов. Дылда достает из кармана блокнот и что-то пишет. Отрывает страницу и подает мне.
— Держите, — говорит Джек. — Это в театре в центре города. Вам придется сходить туда.
