— Миссис Ричардсон сказала, что ты помогала этим кукольникам, женщине с иудиными волосами[36] и мужчине с негнущейся ногой.
Синтия Ричардсон. Мне следовало догадаться. Присутствие кукольников явно развязало этот поджатый рот-кошелек.
— Ее зовут Ниалла, — сказала я, — а его Руперт. Она довольно милая, вообще-то. Она собирает альбомы с вырезками, во всяком случае когда-то собирала.
— Это все очень хорошо, я уверена, дорогая, но вам следовало бы…
— Еще я видела миссис Ингльби, — продолжила я. — И мы интересно поболтали.
Движения миссис Мюллет замедлились — и вовсе остановились. Она заглотнула наживку.
— Поболтали? С ней? Ха! После дождичка в четверг. Бедняжка, — добавила она запоздало.
— Она говорила о Робине, своем сыне, — сказала я с толикой правды.
— Да ладно!
— Она сказала, что Робина больше нет.
Это было чересчур даже для миссис Мюллет.
— Больше нет? Еще бы, должна я сказать. Он мертв, как дверная ручка, уже лет пять, если не больше. Мертв и похоронен. Припоминаю день, когда его нашли, повешенного за шею в лесу Джиббет. Это был понедельник, день стирки, и я только что развесила гору белья на веревках, когда к калитке подошел Том Бэттс, полицейский. «Миссис М., — говорит он, — вам лучше подготовиться к плохим новостям». «Мой Альф!» — восклицаю я, и он отвечает: «Нет, это юный Робин, сын Гордона Ингльби». И — уфф! — из меня вышел весь воздух. Я подумала, что сейчас…
— Кто его нашел? — перебила я. — Юного Робина, имею в виду.
— Как кто, Безумная Мэг. Она же живет там, в лесу Джиббет. Она заметила что-то под деревом — она не подбирает всякую всячину. Подходит поднять, а это детский совочек, из тех, которые берут на пляж, и рядом жестяное ведерко для песка.
Мать Робина возила его на пляж — чуть не сказала я, но вовремя сдержалась. Я вспомнила, что одна сплетня притягивает другую, «словно мотылька к магниту», как однажды заметила сама миссис Мюллет по совершенно другому поводу.
— И тут она увидела его, подвешенного за шею на той старой виселице, — продолжила она. — Ужасное лицо у него было, говорила она, словно почерневшая дыня.
Я начинала жалеть, что не захватила записную книжку.
— Кто преступник? — открыто спросила я.
— А, — ответила она, — в том-то все и дело. Никто не знает.
— Его убили?
— Возможно, судя по всему. Но должна сказать, что никто не знает наверняка. Они провели дознание в библиотеке — это то же самое, что аутопсия, говорит мой Альф. Доктор Дарби сказал, что мальчика повесили, и это все, что он мог сказать. Безумная Мэг утверждала, что его забрал дьявол, но вы же ее знаете. Они позвали Ингльби и этого немца, который водит их трактор, Дитера, и Салли Строу. Тупые, как ослы, почти все из них. Включая полицию.
