— Робин покинул нас, — сказала она.
Эти три слова чуть не разбили мое сердце. Как остальные в Бишоп-Лейси, я всегда думала, что Грейс Ингльби живет в собственном изолированном мире, мире, где Робин все еще играет на грязном дворе, преследуя наседок от забора до забора и время от времени забегая на кухню выпросить конфету.
Но это неправда: она стояла, как и я, рядом с маленьким надгробием на церковном кладбище Святого Танкреда и читала простую надпись: «Робин Теннисон Ингльби, 1939–1945, покойся с Богом».
— Робина больше нет, — снова сказала она, и теперь это прозвучало словно стон.
— Да, — ответила я, — я знаю.
Частицы пыли парили, словно крошечные миры, в тонких лучах солнечного света, пронизывавших темноту помещения. Я уселась на солому.
Стоило мне это сделать, как голубь сорвался из гнезда и вылетел сквозь маленькое сводчатое окно. У меня чуть сердце не остановилось. Я думала, голубей давно нет, и чуть не села на глупое создание.
— Я повезла его на берег моря, — продолжала Грейс, поглаживая лодочку и не обратив внимания на птицу. — Робин любил море, видишь ли.
Я подтянула колени под подбородок и обвила ноги руками.
— Он играл в песке. Построил песчаный замок.
Повисло долгое молчание, и я увидела, что она уплыла куда-то в своих мыслях.
— У вас есть мороженое? — спросила я, как будто это самый важный вопрос в мире. Я не могла думать больше ни о чем.
— Мороженое? — Она кивнула. — Оно продавалось в бумажных стаканчиках… маленьких заостренных бумажных стаканчиках. Мы хотели ванильное — мы оба любили ванильное, Робин и я. Забавно, хотя… — Она вздохнула. — Когда мы ели его, чувствовался привкус шоколада… как будто они плохо сполоснули ложку.
Я кивнула с умным видом.
— Такое иногда случается, — заметила я.
Она протянула руку и снова коснулась кораблика, проведя пальцами по его гладкому раскрашенному корпусу. И затем задула свечу.
Мы немного посидели в молчании посреди капелек света, просачивавшегося в красную кирпичную пещеру. Должно быть, так выглядит утроба, подумала я.
Горячо. В ожидании чего-то, что должно случиться.
— Зачем ты здесь? — наконец спросила она. Я заметила, что она больше не глотала звуки так, как раньше.
— Викарий прислал пару человек разбить лагерь на поле Джубили. Попросил меня показать им дорогу.
Она сдавила мою руку.
— Гордон знает? — требовательно спросила она.
— Думаю, да, — ответила я. — Он сказал викарию, чтобы они обосновались в конце тропинки.
— В конце тропинки… — Она издала длинный медленный вздох. — Да, это будет хорошо, не так ли?
