Может там, за облаками,
Там за морем, может, – лето?
Мы дошли до края света...
Pointe du Van, Бретань
Собаке Нюше
В эту осень небо привыкло
Зажигать каждый вечер закат.
В оркестровой скрипки пиликают –
Как дубовые листья кружат,
А со сцены – воронье соло,
Воробьиный хор (далеко!),
И с готовностью невесёлой
Ветры пробуют геликон.
Ну-ка, вслушайся, если уловишь
Репетирует что-то даль,
Где-то – поезд по шпалам клавиш:
То настраивают рояль.
Мы с тобой пройдём непременно,
По паркетам листвы скользя,
За кулисы, в фойе, на сцену –
Только в зрительный зал нельзя.
Говоришь – пойдём? Но, однако,
Нам никто ещё не сказал...
И куда нам спешить, собака?
Нас не пустят в зрительный зал.
Geh Graal zu suchen, ritter
(«Parzifal»)[6]
На охоту за словом, на охоту охот,
На охоту за словом: ну а вдруг повезёт?
Толпы черных предзимних кустов оголя,
По стерне опустелой по жалобам трав,
Сколько лет – через чьи-то чужие поля,
Чьи-то строки чужие
по пути раскидав!
Из холодного мира немых фонарей
(Каждый плащ, как дождливый плач) –
К островам, где словами двигал скалы Орфей,
И вода – как весёлый мяч:
Вот – навстречу! Вот наплывают,
Приближаются острова!
Там такие слова сверкают –
Как не стать игроком в слова?
Заигравшись, не знал, я как близко…
Унесла невесомая пена,
От прибоя скал Киммерийских,
До ленивых песков Карфагена...
И когда корабли врезаются в мель
На рассвете у жёлтой косы,
И скрипят кили от ласки земли,
И осокой шуршат носы –
Что в метафорах пены мне послышится тут?
Или вправду сирены в этом море живут?
Но на плоской воде даже волн нет –
Молчаливая ночь не стынет,
То ли радугу каплями полнит,
То ли дышит свистом пустыни.
Разве радуга вечной бывает?
Разве сложатся свисты в слова?
Уплывают – опять уплывают –
Разбегаются острова...
(Из Роберта Фроста)
Я целый день по листьям бродил, от осени я устал,
Сколько узорной пестрой листвы за день я истоптал!
Может, стараясь вбить в землю страх, топал я слишком гордо,
И так безнаказанно наступал на листья ушедшего года.
Всё прошлое лето были они – где-то там, надо мной,
И мимо меня им пришлось пролететь,
чтобы кончить свой путь земной.
Все лето невнятный шелест угроз я слышал над головой,
Они полегли – и казалось, что в смерть
хотят меня взять с собой.
С чем-то дрожащим в душе моей говоря, будто лист с листом,
Стучались мне в веки, трогали губы, –
и всё о том же, о том...
