— Мастер Тэлбот, — промямлил он, — был пытливым человеком и щедро платил. — Он вытянул грязную ладонь со скрюченными, как когти, пальцами, и Корбетт уронил в нее несколько монеток.
— Гэрет, — предостерегающим тоном проговорил он, — ты испытываешь мое терпение.
Гэрет улыбнулся:
— Мастер Тэлбот поссорился с лордом Морганом.
— Из-за чего?
— Не из-за чего. Просто лорд Морган рассердился, что тот сует свой нос куда не следует.
— Что еще происходило?
— Ничего. Я слышал, как Тэлбот, то есть мастер Тэлбот, упоминал о седлах. Наверное, он собирался уезжать. И еще кое-что.
— Что именно?
— Он упоминал имя Уотердун.
— Может быть, Уотертон?
— Да, пожалуй. Я слышал это имя и от лорда Моргана, и от мастера Тэлбота.
— Еще что-нибудь?
Гэрет огляделся, лукаво водя глазами по сторонам.
— Нет, — ответил он. — Это все, что знает Гэрет. А теперь — почему бы не заплатить Гэрету обещанные денежки?
Корбетт высыпал ему оставшиеся монеты и повернулся уходить. Он услышал шаги на лестнице, которая вела к парапету, и поспешно отошел подальше от Гэрета, но Оуэн уже взбежал по ступенькам и, расставив ноги, встал на пути Корбетта. Облаченный в черное Оуэн походил на гладкую, лоснящуюся ворону. Он уставился блестящими глазами на Корбетта, а затем перевел взгляд дальше, туда, где в ужасе скорчился Гэрет.
— Итак, — проговорил своим певучим голосом валлиец, — англичане побеседовали, а теперь мастер Корбетт торопится уйти. Что ж, — он отступил в сторону и отвесил насмешливый поклон, изящным взмахом пропуская Корбетта к лестнице. Чиновник с жалостью взглянул на беднягу Гэрета, сжавшегося в комок, будто перепуганный кролик, но он ничего не мог поделать. Стиснув рукоять кинжала под плащом, Корбетт негодующе взглянул на Оуэна и прошел мимо него, чувствуя, как пересыхает в горле и как от страха начинает колотиться сердце. Он медленно спускался по ступеням, ожидая, что Оуэн вот-вот набросится на него, напрягая слух — не раздастся ли свист стали, не выскочит ли из ножен меч или кинжал.
Но ничего этого не случилось. Корбетт беспрепятственно спустился по лестнице, пересек двор замка и поднялся по ступеням в донжон. Оказавшись внутри, он закрыл дверь и прислонился к холодным серым камням, силясь прогнать ужас, от которого он весь покрылся потом, а внутренностей и ног почти не ощущал, словно их вдруг не стало. Корбетт делал мерные глубокие вдохи, пока сердце не прекратило бешено стучаться, а в конечности вновь не вернулось тепло.
