. За воротами монастыря англичан поджидал французский эскорт — герольд Филиппова двора, выряженный в великолепные алые и черные одеяния, трое невзрачных секретарей и два рыцаря в полудоспехе: из-под камзолов виднелись голубые с золотом нагрудники, свидетельство принадлежности к французскому королевскому двору. С ними была охрана — несколько тяжеловооруженных всадников, с виду бывалых вояк, в безрукавках вареной кожи, в стальных панцирях и толстых суконных штанах, заправленных в ботфорты. Корбетт наблюдал, как Ланкастер и Ричмонд беседуют с рыцарями, обмениваются бумагами. Затем конный эскорт выстроился по обе стороны от английского посольства, и все тронулись в путь.
Нормандская земля оказалась плоской и бурой. Зима еще не выпустила ее из своей железной хватки. Кое-где отважные крестьяне, подпоясав домотканые плащи, нахлобучив на глаза суконные колпаки, пытались разрыхлять почву для сева, а позади них трудились семьи — женщины и даже маленькие дети. Они разбрасывали золу, известь или навоз, удобряя почву. После разоренного войнами короля Эдуарда графств Уэльса здешние края показались Корбетту вполне зажиточными. Однако вспомнилось ему и высказывание Жака де Витри: «Сколько крестьянин добудет усердными трудами за целый год, столько господин проест за единый час». Законы тут были суровы, и владельцы поместий, живущие в своих обнесенных высокими стенами и глубокими рвами домах из дерева и камня, вершили здесь правосудия больше, нежели их собратья в Англии: у каждого скрещения дорог стояла плаха или колодки.
Деревни являли собой скопления домиков — каждый со своим садиком, окруженным изгородью и канавой, — но особенно Корбетта поразило обилие городков и городишек. Одни из них существовали уже давно, а другие возникли лишь несколько десятилетий назад. Каждый такой город защищала крепостная стена, а жилые дома теснились вокруг аббатства, кафедрального собора или церкви. Иногда англичане останавливались на постой в таких городках, вроде Нуайона или Бови, где находился или гостеприимный приорат, или достаточно просторная таверна, чтобы приютить их всех. В остальных же случаях ночлег им обязаны были предоставлять поместья, кому бы они ни принадлежали. Французские рыцари потрясали своими приказами, именем короля требуя провианта: злополучному владельцу или управляющему вменялось в обязанность накормить посланников и всю их свиту. И все-таки, несмотря на подобное гостеприимство, французский экскорт обращался с Корбеттом и его английскими спутниками угрюмо и бесцеремонно. Собственно, Корбетт не удивлялся: ведь между Францией и Англией сохранялось состояние вооруженного перемирия, судя по всему — вряд ли долгого.
