— Рыцари Тьмы совсем не злобные. Я наблюдал за ними, отец. Они восхитительные, гордые люди. — Мальчик повернулся. В сумерках, когда звезды едва проступали на небе, лицо отца было плохо различимо, но Дамон чувствовал, что сейчас оно выражает тревогу и печаль. — Я выбрал свой путь, как когда-то сделал ты, и хочу уйти сейчас. Я должен сделать это.
Парнишка собирался сказать еще многое. И то, что отец, конечно, может остановить его сейчас, но, скорее всего, в следующий раз ему этого не удастся; что уж точно не удастся переубедить его; что у него нет никакого желания становиться соламнийцем ни следующей весной, ни любой другой; что хочет стать Рыцарем Тьмы как можно скорее. Но Дамон ничего этого не сказал. Он просто смотрел, как отец расстегивает цепочку на шее.
— Я был всего лишь на год старше тебя, когда вылетел из родного гнезда, — произнес Грозный Волк-старший глухо. — Мать будет плакать, узнав, что я позволил тебе уйти. Но все, что я могу, — это удержать тебя еще ненадолго. Единственное, на что я надеюсь, — ты сам поймешь всю глупость этой затеи и вернешься. Рано или поздно. — Теперь он держал цепочку в руке. Сколько Дамон себя помнил, отец всегда носил ее и никогда не снимал. — Мой отец дал мне это в тот день, когда я уходил из дома.
Серебряная цепочка тускло блестела при слабом свете звезд, на ней висела старая, потертая золотая монетка. Мальчик подошел ближе. На монете виднелся мужской профиль, с бородой и в необычном шлеме, который венчало повисшее перо, похожее на цифру один, вместо глаза был вставлен крошечный голубоватый алмаз.
— Мы — древний род, Дамон, — продолжал фермер. — Наши корни ведут к Истару. Более восьми веков до Катаклизма купцы из Истара торговали по всему миру. Наши предки были одними из самых богатых торговцев, владели большим флотом и имели долю с каждого каравана, проходившего через страну.
Дамон кивнул, вспоминая некоторые из тех историй, что рассказывал и пересказывал ему отец зимними вечерами.
— Эти купцы оставили свое дело во время Третьей Драконьей Войны и взяли в руки оружие. Затем они сменили его на лопаты и стали помогать народу восстанавливать жизнь. Один из наших предков, Харалин Грозный Волк, даже сотрудничал с гномами.
— Я помню эту историю, — сказал Дамон, переминаясь с ноги на ногу и очень боясь, что отец скажет что-нибудь такое, что сможет удержать его.
— Это было вскоре после войны, когда гномы Торбардина получили право жить в Гарнетских горах. Тогда была, как говорят, заработана первая монета. — Отец указал на перо в форме цифры один и на алмаз. — Она очень необычная. Другой такой больше нет, даже в хранилищах Палантаса.
